Вздохнув полной грудью, я сдержанно кивнула.
– Тогда перейдём к вопиющему, уму непостижимому происшествию, случившемуся этой ночью, – заговорщически продолжил Виктор.
У меня внутри всё сжалось.
– Я как ответственный и неравнодушный гражданин должен был вмешаться и предпринять необходимые меры, но только представьте себе, – Виктор задорно вскинул руки, – обидчик ликвидировал сам себя! Вы бы его видели! Я ему кричал: вернись на берег, окаянный! А он ещё отчаяннее грести начал. – Виктор вдруг немного погрустнел, а следом немного стыдливо добавил: – А я видите ли, прекрасная донна, плавать не умею.
– Да что там плавать, – буркнул Кузьма, – ты и на метр не приблизишься к воде.
– На этот раз мне возразить нечем, – досадно согласился Виктор, – пернатый прав.
– Вся потеха хухлику досталась. – Кузьма махнул рукой в сторону. – Да и чёрт с ним!
Не нужно было даже думать и гадать о ком шла речь. Моё тело покрылось мурашками. Я вспомнила каково это: находиться рядом с ними. Раньше троица и в меня вселяла ужас.
– Кто этот хухлик? – я не спрашивала имени обидчика-беглеца так, как оно было мне известно, но вот кем или чем был этот хухлик я точно не знала.
– Водяной чёрт. – бесстрастным тоном пояснила Клавдия.
Первые слова за всё это время. Её явно что-то гложет.
– Я думала, что это лишь суеверие…
– Милейшая душа, – обидчиво отозвался Кузьма, – на чём по-вашему основываются все суеверия, легенды, мифы, сказания и сказки?
Я знала ответ, но промолчала, смотря собеседнику то в голубой глаз, то в светло-карий: мне почему-то показалось, что глаза принадлежат совершенно разным людям.
– Правда! И только она! – ответил на свой же вопрос Кузьма. – Правда – она же опора! Опора для всего в этом мире! Не бывает "горькой" правды или "сладкой" лжи! Ложь – она одна, так же, как и правда. Правда – основа справедливости! – он говорил это горячо, говорил то, во что искренне верит. – Именно этим мы… – Кузьма замолчал, окинув взглядом товарищей, но ни Виктор, ни Клавдия на него не посмотрели. – Этим мы и отличаемся от них… – на выдохе закончил он.
Повисла тишина, наполненная затаённой обидой. Дело было не во мне, а в них. Что-то произошло за эти три месяца. И я намеревалась узнать, что именно.
– Что с тем… парнем? – спросила, затаив дыхание, а ответ был уже готов в моей голове.
– Ах, с этим… – задумчиво отозвался Виктор, – Валера, так его? Кто ж знает, прекрасная донна, кто ж знает. Но совсем скоро это выяснится. – он взглянул в окно, что-то мысленно прикидывая, губы его слегка подрагивали. – Но, донна, прошу вас, – Виктор оказался напротив меня, поднял с места, ухватив за плечи. – Не вините себя. И не жалейте его! Ни в коем случае не делайте этого!