– Дмитрий я понял ваши слова. Они логичны, но позвольте мне полюбопытствовать о том, как же будет налажен наш быт.
– … Будет ваш быт наложен Абрам. Будет. Сантехнику и мебель возьмём из рядом стоячего посёлка. Спать если не сегодня так завтра будете в отдельных постелях. Ходить будете не под кустики или в яму, а в человеческий туалет. Кушать тоже нормально будете. Если у тебя всё, то оставь меня. Мне надо подумать, – закончил Дима несколько погрустневшим голосом, давая понять, что разговор окончен.
– Хорошо-хорошо, то что нужно было услышать я уже услышал, – быстро проговорил Абрам Семёнович и встав – ушёл в дом. А Дима остался думать, последняя фраза Абрама его несколько расстроила. Можно сказать, даже раскрыла глаза. Абрам Семенович хоть и понимал, что перспективы с Димой лучше, тут он может занять пост руководителя, а не исполнителя, и в далёком анализе условия и потенциал лучше, да и спас их как ни крути именно Дима. Кем бы он был на базе военных? Он никогда не воевал и не приучен к воинской службе, где нужно терпеть и лишения, и испытания. Он так же, как и эти две тетки, привык жить к комфорту и очень хочет его вернуть. Даже отринув здравое зерно вернуть, может это психика так сработала? Ну типа защитной реакции, от нового можно защититься старым. Вернуть привычный образ жизни и запереться в нём, отринув всё произошедшее. Отсюда и желание вернуть уровень былого комфорта с неким отрицанием ситуации. Вот Абрам вроде и дельное советует, но сейчас не время мраморные туалеты делать. Ему была не важна первостепенная цель создания поселения – сохранения людских жизней, что соответственно тут же предполагает возведение в первую очередь надёжной обороны. Личный комфорт ему важен в первую очередь, отсюда и такое волнение за него. Дима это понял и ему стало несколько противно. Ведь чем меньше он уделит времени на возведение общественно полезных вещей и зданий, тем больше людей потеряет в конечном результате. Дима пришёл к выводу что они могут этим комфортом некоторое время пренебречь, ради чужих, но всё-таки людских жизней. И от этой позиции отступать был не намерен.
Пока Дима обкатывал эти мысли в голове, из дома вышел проснувшийся Митрич.
– Думаешь? – спросил подошедший Митрич.
– Думаю… – ответил тихим голосом Дима.
– Судя по твоему печальному настроению думаешь, что делать дальше, и судя по сбитой компашке внутри моего дома о чем-то шушукающихся – ты уже успел поговорить с этим старым евреем.
– Да и да. Садись Митрич, может хоть ты подскажешь что делать дальше.
– А чего бы и не присесть? Ну рассказывай, что тебя беспокоит и о чём говорили с этим пройдохой!