– Если те, остальные, не вооружены по самую макушку, – тихо сказал Борис. Его услышала только Катриона и поощрительно улыбнулась. До этого они вели свой безмолвный разговор одними глазами, но иногда в него врывался мощный, как океанский прибой, голос млита.
– А напомни мне, старичина, что произошло с Фаросским маяком? – пророкотал млит. – Кажется, взорвались пороховые погреба или кто-то подложил под него мину?
– И вовсе нет, – Аластер повернулся к млиту спиной и начал наносить мазок за мазком на холст. – Его разрушило обычное землетрясение. Но к тому времени, а это был уже двенадцатый век по человеческому летоисчислению, Александрийская бухта стала настолько илистой, что корабли не могли заходить в нее. И даже бронзовые пластины, служившие зеркалами, переплавили на монеты. А спустя еще пару веков обломки маяки пошли на постройку крепости. Все имеет свое начало и свой конец, повелитель Сибатор.
– Не будь того землетрясения, ты бы, верно, и по сей день служил на Фаросском маяке? – спросил млит равнодушно.
– Это вряд ли, – ответил еще более равнодушным тоном Аластер. – Мы со Скотти ушли с маяка задолго до того, как он был разрушен землетрясением.
– И по какой причине?
– Человеческая жизнь слишком коротка. А мы пробыли там достаточно долго, чтобы начать вызвать у людей удивление своим долголетием. За прошедшие столетия по этой причине мы сменили много маяков, повелитель Сибатор. К нашему великому сожалению.
– И все они так же плохо кончили, как Фаросский?
– Я как-то не задумывался об этом. Но все они запечатлены на моих картинах. Показать?
– Я уже сказал нет, – буркнул млит, отходя и присаживаясь за стол. Он явно устал от затянувшегося разговора. Или узнал все, что хотел. – Где мой чай, прелестница?
– Прошу тебя, повелитель Сибатор, – кротко сказала Скотти, подавая ему вместо обычной кружки глиняную чашу вчетверо большего размера. – Как ты любишь, настоянный на лигустикуме шотландском. Только что зацвел.
Млит шумно отхлебнул из чаши и блаженно закатил глаза.
– Головную боль как рукой сняло, – прорычал он намного тише. – С утра голова раскалывалась. В следующий раз приготовь-ка мне салатик из этой травки. Пиршество богов, скажу я вам! Где ты ее собираешь, Скотти?
Млит был так доволен, что даже впервые назвал ее по имени.
– Как обычно, на берегу, у подножия скал, – ответила Скотти. – Специально для тебя, повелитель Сибатор. Мой Аластер ее не уважает.
– Глупец он, твой Аластер, – безаппеляционно заявил млит. – Когда ты от него уйдешь, я возьму тебя к себе экономкой.
– Никогда, повелитель Сибатор, – улыбнулась Скотти. – Я буду с ним, пока смерть не разлучит нас.