– Вечное проклятие – это ужасно, – тихо произнесла она. – Как я его понимаю… Бедный Филиппус!
– Сам виноват, – возразила Катриона. – Так увлечься игрой, что проиграть собственную душу… Ну, знаете ли, это слишком!
– А я так думаю, что его вины здесь нет, – заявил Грир. – Если бы Сатанатос его не искушал, ничего бы не случилось.
– А собственная воля? – не согласилась Катриона. – А разум? А чувство долга? Если предположить, что все это просто слова, и стоит только духу зла щелкнуть пальцами – и ты начнешь плясать под его дудку, что тогда нам остается? Идти в монахини, чтобы молиться и проливать слезы раскаяния?
– Но ведь люди пляшут под волынки эльфов, стоит нам только заиграть, – усмехнулся Грир.
– Но эльфы не предают их за это вечному проклятию, – заявила Катриона. – Немного помучают – и все.
Грир рассмеялся.
– Возможно, Сатанатос думает так же. Разница только в деталях. В его распоряжении вечность, в отличие от нас, простых духов природы. И для него «немного» растягивается на чуть больший промежуток времени.
– Уж не хочешь ли ты, Грир, сказать, что мы, эльфы, ничем не отличаемся от Сатанатоса для людей? – с гневом воззрилась на него Катриона. – Да как у тебя только язык повернулся!
– Катриона! – Арлайн укоряюще покачала головой. – Как тебе не совестно так говорить.
– А ему? – возразила девушка.
– Грир совсем не то имел в виду, я уверена, – сказала Арлайн. – И, кроме того, он выпил столько виски, пока рассказывал, что его можно простить.
Бутылка на столе и в самом деле была почти пустой. Но Грир обиделся.
– И вовсе я не пьян, – упрямо заявил он. – И, кстати, так думаю не только я. Филиппус Ван дер Витт придерживается того же мнения. Он во всем винит Сатанатоса.
– Откуда тебе это знать?
– Он сам мне это сказал.
– Ты разговаривал с капитаном-призраком? – недоверчиво посмотрела на него Катриона. – Или это опять в тебе заговорило виски?
– Да, мы встречались, – небрежно сказал Грир. – И почему тебя это удивляет, Катриона? Многие моряки видели «Летучий Голландец». Правда, для большинства это было последнее, что они видели в своей жизни. Но были и такие, которых Филиппус Ван дер Витт просил передать послание своему банкиру в Антверпене. И тем удавалось спастись.
– Но как это возможно? – удивилась Катриона. – Ведь прошло уже несколько столетий, и все его современники давно стали прахом.
– Бедняга Филиппус! – насмешливо произнес Грир. – Он совершенно потерял ощущение времени, став призраком. И он надеется упросить своего банкира все его деньги, нажитые на игре в кости, отдать церкви на помин грешной души Филиппуса Ван дер Витта. Он думает, что это облегчит его участь.