Катриона была до того ошеломлена этим нежданным поцелуем, что даже не возмутилась. Вместо гнева она почувствовала радость, что человек ожил. Она спасла его. Вытащила из когтистых лап смерти, которыми та уже зацепила его. Да и поцелуй, если быть предельно честной с самой собой, был ей приятен. Губы Бориса, а она уже не сомневалась, что это он, были теплыми и нежными.
– А ты на многое способен, парень, – сказала вслух Катриона, глядя на потерявшего сознание человека, который неподвижно лежал на дне лодки. – Даже сейчас. А что будет, когда ты придешь в себя? Боюсь даже представить!
Она нажала на кнопку стартера, и мотор снова заработал. Лодка, покачиваясь на волнах, пошла по направлению к острову Эйлин Мор. Катриона держала курс, ориентируясь на огромную, низко зависшую над морем луну. Луна вышла из-за тучи и с интересом взирала на происходящее.
– Слишком ты любопытна, матушка, – погрозила ей пальцем Катриона. – Надеюсь, что не болтлива. И никому ничего не расскажешь. Да ничего и не было, кстати. Так, один невинный поцелуй.
Катриона улыбалась, сама не зная чему. Ей было хорошо, даже радостно. И это могло показаться удивительным, учитывая события этой ночи. Но она об этом не задумывалась. Она думала о другом. Но спроси ее – о чем, не ответила бы. Быть может, о безбрежности моря, о бездонности неба, о бесконечности жизни… Она была очень юной, для эльфийки, и чувствовала себя сейчас бессмертной.
Когда лодка мягко ткнулась резиновым носом в каменистый берег острова Эйлин Мор, Катриона попыталась перенести неподвижного Бориса на берег. Но он был слишком тяжел для нее. Она едва дотащила его до валуна, который лежал на берегу, чуть выше кромки прибоя, и там оставила. Поразмыслив, решила подняться на маяк и позвать кого-нибудь на помощь из домовых, которые там жили и работали. Она так утомилась, пока тянула Бориса от лодки до валуна, что даже не заметила, как он, очнувшись на миг, ухватил ее за свесившийся медальон, который она никогда не снимала с шеи. Цепочка порвалась, и медальон остался в его крепко сжатом кулаке. Потерю Катриона заметила много позже, когда уже покинула остров. Но так и не связала ее с Борисом, который, она помнила, был все это время в бессознательном состоянии.
На маяке она застала не спящим только Аластера. Он, как всегда по ночам, рисовал одну из своих очередных картин. Отдав все необходимые распоряжения и решив, как ей казалось, проблему с Борисом, Катриона сообщила обо всем по мобильному телефону премьер-министру, который, она знала, с нетерпением ждал от нее известий. Лахлан радостно поблагодарил ее и сказал: