– С пробуждением. – Недовольно поздоровался юноша, снимая наушники.
Бабка уже сползла с кушетки. Крепко сжатым кулаком она постучала по ноге. Будто в дверь.
– Добротно. – Похвалила она работу. И положила на край стола серебряный диск. Монету. Без номинала и герба.
– Доброго пути, Марфа Федоровна. – Сказал в след Николай, улыбаясь. То ли уходу старухи, то ли оплате.
Бабка же махнула рукой, даже не повернувшись.
В дверь постучали. Звук эхом разлетелся по просторному кабинету. Сидящий, за огромным столом из массива, мужчина оторвался от бумаг. Поправил седые волосы, что слегка касались плеч пиджака и сложил руки под густой бородой, спрятав в ней перстни с не ограненными камнями.
– Здравствуй Марфа.
– Здоровей видали. – Тут же парировала старуха.
В кабинете тут же потемнело, несмотря на то, что за окном был ясный день. Марфа замерла на середине комнаты.
– Поняла. – Осеклась старуха и кивнула в сторону стула.
Мужчина одобрительно кивнул.
– Петр, я этого… На кладбище когда приехала… – Начала было бабка.
– Того-этого я в твоём отчёте прочитаю. – Прервал ее начальник. – Не сомневаюсь, что справилась. Ты мне лучше другое скажи…
– Так я и не знавала, что дырка там. Не было ее в наряде. Проглядела. – Вновь взяла инициативу Марфа. – Ну бывает. Осилила же.
– Ты зачем в брешь полезла, одна, хромая? Скажи мне, Кривная. – Петр наклонился поближе, но расстояние между ними все еще оставалась большим.
– Осилила же. – Ответила Марфа, отстраняясь как можно дальше. Ей казалось, что лицо начальника было прямо перед ее носом. – Осилила. – Повторила она тише.
– Дура ты. А если бы померла?
– И что с того? Нужна я кому больно. Старухой больше, старухой меньше…
– Ты специалист высшей категории. А свой опыт толком и не передала никому.
– Опыт… Толку-то. Передавай, не передавай. Тут талант нужен.
– Значит так… – Петр полез рыться в своих ящиках. – Пиши отчёт, поправляйся. А по весне командирую тебя. – Начальник пустил по столу пачку бумаг, и та остановилась ровнехонько перед старушкой.
– Не поеду! – Твердо ответила Марфа. – В Ленинград… Тьфу! И подавно! Рассадник нечисти.
– Ты, Марфа, с этой нечистью и призвана бороться. Так что поедешь, как миленькая. Или сдавай билет.
Старушка вся напряглась. Смотрела то на бумаги, то на Петра. Ноздри так и играли меняя диаметр. Лампа на потолке начала вторить их такту.
– Я им там устрою. – Сказала старушка схватив и скомкав бумаги. Встала из-за стола и поковыляла к выходу.
– В добрый путь Марфа Федоровна. В Петербург. В Город культуры. – Сказал Петр, когда бабка была уже в дверях.