– Как не стыдно! – отчитывал нас король, пока мы сидели втроем на краюшке кровати, а я салфеткой со стола пыталась оттереть лица близняшкам по очереди. Не знаю, как девочкам, а мне, конечно, стыдно было. Я же королева и мне уже 254 года, а веду себя, как ребенок.
Пока плевальщик не успел очухаться от очередного утопления, Дин взял его за глотку и выкинул в окно. Ну все ясно, это семейная черта, похоже.
– Зачем было брать животное и мучить его, Дора? – уставился Дин на сестру. Значит Дана не соврала, такое часто бывает.
– Все наказаны от полетов на неделю! – прорычал он. Девочки явно сникли, а я так и не поняла, от чего меня наказали, поэтому решила спросить: – От каких полетов?
– От обращения и полетов, – уточнил Дин. Ой, так меня не наказали, я-то обращаться не умею. Какая радость.
– Вон отсюда, – скомандовал король, мы сразу встали и направились к двери. – Эн, ты остаёшься. Девочки посмотрели на меня с сочувствием, на этот раз обе.
Когда за близняшками закрылась дверь, меня подхватило потоком и положило в кровать. Я не на шутку испугалась, когда Дин сел на меня с кинжалом в руках и начал разрезать свитер. Не убьет же он меня из-за крема? Или убьет? Они тут все немного сумасшедшие.
– Дин, ты что будешь делать? – прошептала я, глядя, как остатки свитера улетают на пол.
– Наказывать. – сообщил тот, наклоняясь и слизывая крем у меня с груди и лица. Ох, ради такого наказания я каждый день чудить буду.
Обедать мы остались в комнате, потому что идти никуда не хотелось. Слуга, принесший поднос вел себя поразительно невозмутимо, как будто он каждый день видит кровать, измазанную кремом. Надеюсь, он не из болтливых.
После обеда мы пошли гулять, отдав перед этим распоряжения двум женщинам разбирать вещи, кроме чемоданов адептов и того, что для моих родителей.
Когда Дин говорил, что мы идем гулять, я ожидала, что будем спускаться в холл, но мы наоборот поднялись на четвертый этаж. Это стало для меня сюрпризом: в Миэне дома пробуравливают от поверхности вниз в скалистой породе, а с улицы остаются только небольшие каменные беседки, обозначающие вход.
Наверху оказалось, что выхода два: один к дороге и второй на террасу. Сначала мы пошли на террасу. Выйдя, я поняла, что это огромный балкон, опирающийся собственно говоря на нижние уровни дома, насколько хватало взгляда над нами было серое небо с еще более темно-серыми облаками и тремя лунами, формирующими треугольник своим расположением. Внизу на горизонте что-то чернело, но с такого расстояния не разглядеть, поэтому я двинулась к перилам. Дин шёл за мной. Нагнувшись вниз, я обомлела. Оказалось, что мы на огромной высоте и под нами цельная скала, не зря я подумала, что комнаты выдолблены в горной породе. Там внизу на расстоянии около пятисот метров плескались стальные волны. Их серая пена от столкновения со скалой клубилась и переливалась синевой. Море так и простиралось до горизонта, где казалось черным. Бескрайняя стальная водная гладь. Дин обнял меня сзади, а я держалась за перила и не знала, как описать эту пугающую красоту.