– Баба в торте нужна? Если пожелаете, можно заказать телку в костюме май литл пони, с короной. И спецэффекты можно, ну дым из-под хвоста, глаза горящие…– деловито предложил чертов придурок, доводя меня до состояния огненного торнадо, готового смести на своем пути все, что не похоже на чертову булку в платье расшитом пайетками и двух маленьких иродов. Он что, решил, что у меня совсем свистанул бак? Мишаня сейчас рисковал здорово. И видимо это понял, судя по тому с какой скоростью начал тыкать пальцами в экран своего телефона.
– Мне вот интересно, откуда у тебя то такие познания? – хрюкнул я и направился к машине.
К дому Альбертовны мы подъехали спустя два часа. Маленький коттедж на две семьи, больше похожий на барак, показался мне сейчас совсем убогим. Хотя, я был здесь счастлив. Был. Первое, что бросилось в глаза – мой старый велосипед в палисаднике и смешной розовый самокат, с цветными кисточками на руле.
Телефон в кармане разразился истеричной трелью. Я достал мобильник и уставился на экран. Альбертовна. Легка на помине. Черт, эта старая проныра чувствует меня за километр. Сейчас начнется…
– Глеб,– взволнованный родной голос заставил мое сердце пропустить удар. Обычно названая мамуля сначала здоровается, но сейчас я услышал страх на том конце провода и не свойственную проныре Альбертовне истерику.– Бери свою оборзевшую итдиотскую задницу в грабли свои очумелые и бодрым галопом шуруй туда, куда я тебе скажу. И попробуй только не успеть. Прокляну, поганец. Надо было драть тебя, как сидорова козла, пока еще я справлялась.
– Да что случилось то? – обмирая от ужаса прохрипел я.
Прасковья
– Ты совершаешь большую глупость, девочка,– в сотый уже наверное раз, а то и тысячный, говорит Альбертовна. Я чувствую, как к горлу подкатывает слезливый ком, а в груди бушует тайфун необъяснимой бессильной злобы.– И детей среди учебного года срывать со школы, верх безрассудства. Правда же, Борисыч? – посмотрела она на, странно зачастившего в наш маленький мирок, доктора.
– Верхом безрассудства было связываться с вашим мальчиком. Пусть он с силиконовой своей целуется, – вредно выпалила я, схватив с тарелки третий пирожок с капустой. Откусила и вдруг почувствовала отвращение к восхитительной выпечке. Отбросила вкусняшку от себя и принюхалась. Чем это так пахнет вкусно?
– Ты чего, мать? – приподняла бровь Заюля, проследив мой голодный взгляд, уставленный в ее тарелку.
– Там у тебя что?– простонала я, едва сдерживая слезы. Господи, совсем меня скосил стресс. Вчера, к примеру, я смеялась над мультиками про кота и мышь до спазмов. Сегодня вот плачу. И из-за чего? Из – за желания сожрать все, что есть в тарелке подруги. Нет, именно не съесть, а заглотить и вылизать саму миску.