– Ой,– сгибаюсь, хватая ртом воздух.– Глеб, пожалуйста, позови кого нибудь. Потому что еще немного, и роды придется принимать тебе. Наши девочки хотят увидеть мир.
– Я тебя так люблю,– шепчет мой Мамонт, и эти его слова действуют как анестезия.– И так жалею, что потерял семь лет.
–И я люблю тебя,– выдыхаю я и тут же слепну от новой, скручивающей тело в узел, схватки. – Но, если ты сейчас не отвезешь меня в больницу, я тебя заставлю присутствовать на родах. Клянусь.
Пять часов спустя
Это вся наша история.
– Они прекрасны,– шепчет Мамонт, рассматривая двух маленьких девочек, похожих на него, словно цветная ксерокопия. Но в глазах его плещется какой – то первобытный ужас.– Только я боюсь до них дотронуться. Это нормально, что они такие крошечные?
– Глеб, они абсолютно нормальные, доношенные, и соответствуют всем стандартам нормальных младенцев,– улыбаюсь, глядя, как мой муж дотрагивается до щечки одной из наших дочек, которые скорее всего, будут вить веревки из своего брутального, грубого, совершенно нестерпимого, но такого любимого, папаши – мамонта.
– Спасибо тебе, детка,– прошептал Глеб мне в макушку,– я клянусь, что не пропущу ни минуты взросления наших детей. – А тебя я буду любить вечно. Только это, сейчас мне пора, – забегал глазами муж.
– Что сейчас случилось?
– У тебя сорочка намокла от молока, сосок просвечивает и я … Ну, это. Короче, мне срочно нужна подушка, я вдруг захотел молока. В общем мне на работу пора. И вообще.
Я счастлива? Да. Безмерно, бесконечно, безусловно.
Зайка получила работу мечты и укатила в теплую страну, откуда постоянно шлет фотографии и возвращаться не собирается.
Альбертовна и Борисыч поженились. Так что у нас было сразу две свадьбы.
Варюшка с Вовиком выкорчевали сосну и пару берез на участке. Эксперимент по синтезу плутония из навоза стыренного у соседей оказался неуспешным. Глеб кричал, что выпорет Оменов, но дальше угроз дело не зашло.
Гришаню посадили надолго. Он отбывает наказание где – то в Мордовии, и мне его жаль. Марина исчезла в неизвестном направлении. Но думаю она не пропадет. Папа остался в Катаре. Оказывается там тоже есть женщины, готовые одаривать его своим теплом.
Я отправила ему кулон почтой. Но ответа так и не получила.
Малышки кряхтят в своих кроватках. Глеб. Не успевший уйти, замирает на месте, слушая эти божественные звуки. Это любовь. И она заполняет все пространство больничной палаты, вытесняя все, что было в прошлом.
– Чего это они? – с придыханием спрашивает одуревший от отцовства Седов.
– Есть хотят.
– Чего им купить? Дети едят тартар из говядины, или колбасу?