– Что? – только и смогла я выдавить, через сжавшиеся от дурных вестей, связки.
– Я ключ потеряла. Вот точно помню, был он у меня в сумке. Полезла – нету. Как испарились. Если хочешь я замок сменю. За свой счет,– зачастила Зайка. Вот ей-богу, мне безумно захотелось схватить судок с гречкой, и треснуть ее им по башке.
– Господи, напугала,– простонала я, чувствуя, как разжимается ледяная потусторонняя лапища, сжимающая мою душу упавшую в пятки.– Ерунда какая. Ну потеряла и потеряла. Кто их найдет, вряд ли будет обходить все квартиры города в поисках. А и найдет мою обитель зла, будет очень разочарован. Все, что было ценного или Вовка исследовал изнутри, или Варюшка отколола, разбила, порвала. Так что, бедолаги грабители уйдут несолоно хлебавши. Давай свою гречку. Она с грибами?
– Да, и с овощами,– радостно улыбнулась Заюля, наваливая мне в тарелку порцию ядрицы.
Через час я, сытая до ушей, свалилась на кровать.
– Адьес, Кошкина, завтра принесу тебе окорок домашний,– рявкнула Заюня, и так ботнула дверью, что моя соседка по палате чуть не упала с подоконника, на котором она оборудовала наблюдательный пост, словно здоровенная Мурка. Проводив взглядом мою «Заботушку», я улеглась поудобнее, и начала переваривать то, чем набила меня подруга. Гречкой Зая не ограничилась. Вдогонку запихнула в меня полкурицы, пирожок с капустой и яйцом, хачапури по аджарски, чай с домашним печеньем и две конфеты «Мишки». Слава богу, что подруга с чувством выполненного долга отбыла восвояси, потому что еще кормежки я бы не вынесла. Просто лопнула бы, на радость поганому мамонту.
– Так ты Кошкина тоже? – проорала с подоконника моя товарка по несчастью. – И я. Здорово, мы однофамилицы с тобой, да и возраста одного похоже. Вишь чего, лежим вместе два дня уже, а познакомиться не удосужились.
– Да,– рассеяно кивнула я, пытаясь понять, как тетка определила, что мы с ней одного возраста. На вскидку я бы дала красавице раза в два больше годков. Неужели все так плохо, и я выгляжу так же?
– Слушай, давай я до ларька метнусь. Спрыснем с тобой это дело. За знакомство то сам бог велел,– заблестела не подбитым глазом однофамилица.
– Я это… Мне надо сходить за лекарствами. Да и не пью я,– икнула я.
– Так и не пей, деньжат подкинь малех. Я, кстати, Зоя.
– Я Прасковья,– мое имя произвело на Зою такое же впечатление, как на индейца племени Зулу – мулу производит яд кураре. Никакого. Но и отношения портить с соседкой не хотелось.– Хорошо. Я разменяю сейчас деньги и дам вам сколько надо.
– Ты чудо,– просветлела лицом страдалица и плюхнулась на мою кровать. Меня аж передернуло, но я позорно промолчала. Попрошу нянечку сменить постель. После ухода Седова они ко мне прониклись состраданием и уважением. Наверное думают, что это он меня ухайдокал до травмы. Поэтому жалеют.