– Мам, не плачь, – тонкие детские ручонки обвили мои плечи.– Мамочка. Так мы что, остаемся. Дядя Хлебушек сказал, правда сначала он нехорошее слово сказал, а потом…
Мамонт отрывисто разговаривал по моему телефону. Но суть уловить я не могла. Зато мне вдруг стало странно спокойно. От этого чертяки шла такая волна уверенности, что я даже плакать перестала.
– Мы приедем завтра. И боже тебя упаси, майор меня расстроить,– рявкнул Мамонт, и вернул мне телефон.– Похоже, плюшка, придется нам терпеть друг друга. Не могу же я выкинуть оменов на улицу, только потому, что их мать такая самоуверенная тупица. А вы чего встали? – повернулся он к притихшим близнецам.– Быстро пошли собираться. В школу поедете.
– А мама нам разрешила сегодня прогулять,– улыбнулась хитро Варюшка и захлопала ресничками, в надежде растопить ледяное сердце огра.
– Пойдем, Варь. Пойдем, портфели собирать. Не тупи,– дернул ее за локоть Вовочка. Надо же, когда это он стал таким покладистым.
– Ты дурак?
– Сама дура,– рявкнул мальчик. Боже, как быстро он перенял от мерзавца его черты.
Я проводила взглядом детей и попыталась подняться на ноги. Чертово платье задралось до самых бедер, впилось в кожу пайетками. Господи, все мои вещи сгорели. Теперь мне придется ходить в этом до первой зарплаты? Я не переживу. Встать не получилось. Я перевернулась на карачки, став похожей на синего кита выброшенного на берег. Платье на моем толстом теле перекрутилось, спеленав словно сумасшедшую в дурдоме. Мерзкие пайетки застряли в щелях между паркетом намертво. Чертовы пайетки, чертов мужлан, чертов пожар. Заскулила от злости, застыв в коленно – локтевой позе.
– Тебе идет синий цвет,– задумчиво сказал мамонт, который даже руки мне не подал, хотя видел, как я корячусь, пытаясь встать. Обошел по кругу, наслаждаясь моим положением, судя по гробовому молчанию.
– Помогите мне встать,– прохрипела я, подыхая со стыда.– Я застряла.
– Параша, мать твою, сейчас. Да что ж ты за наказание господне? – мужские руки ухватили меня за ягодицы и дернули на себя, словно гигантскую репку. Я всхлипнула, раздался треск ткани.
– А за плечи нельзя взяться? – ехидно поинтересовалась я. Седов не ответил, чертыхнулся и снова дернул меня на себя, вцепившись в мою многострадальную задницу. Раз, второй, третий.
– Сейчас, сейчас. Еще немного потерпи, детка, о даааа, наконец то – взревел мамонт. Я вдруг почувствовала, что взлетаю. Телу стало как – то уж слишком свободно. Врезалась пятой точкой в каменное тело, находящееся позади. Седов всхлипнул и снова дернул меня на себя.