– Вы правы, Дарвелл, – признала она. – Я доверилась одному человеку… А он…
– Как его имя?
– Я не могу…
Ей казалось, что если она назовет имя Рутгера, то это навсегда поставит на нем клеймо предателя. Все хорошие моменты с ним потеряют свою ценность, и она навсегда его потеряет.
– Как его имя? – резко повторил он.
– Это слишком жестоко, Дарвелл, – повысил голос Орвис, заметив, как она неосознанно подается назад в поисках его защиты. В порыве помочь ей он позабыл, что не так давно сам вел себя подобным образом.
– Да, но это нужно для ее же блага. Иначе эта пустая надежда погубит ее, – возразил старик, метнув строгий взгляд на Орвиса, и вновь обратился к девушке. – Я вижу в твоем сердце этот кинжал. Вынь его. Пусть сердце болит и кровоточит. Только открыв эту рану, ты позволишь ей затянуться и зажить. Только так ты сможешь идти дальше. Назови его имя.
Кайри смотрела в пол, прикрыв глаза и склонив голову так, что волосы закрыли лицо.
«Спасибо, Кайри». Его последние слова не выходили у нее из головы. В этот раз они звучали так отчетливо, будто он стоял перед ней во плоти. Это была благодарность не за ее работу, а за то, что она оставила его жить в достатке и радоваться успехам «Новел Рэйт» в окружении дорогих женщин и роскошных интерьеров. Кайри обеспечила самый крупный в его жизни контракт и своей смертью сохранила его тайну.
– Спасибо, Кайри, – тихо прошептала она. – Так он мне сказал.
– Кто?
– Рутгер Харт, – медленно чеканя каждое слово, произнесла Кайри и почувствовала одобрительный взгляд Орвиса. – Он предал меня. Из-за него я здесь.
Дарвелл смягчился, когда он услышал то, что хотел. Шершавая рука мягко коснулась плеча девушки, и она вздрогнула.
– Ты сделала важный шаг, – заговорил наавин, когда ее глаза заслонила соленая пелена. – Ты пережила так много, переживешь и предательство.
– Я бы не пережила, если бы не Орвис, – тихо призналась Кайри, отгоняя мысль, что час назад он хотел ее бросить.
– Орвис тоже многое знает о предательстве. Он поможет тебе справиться и с этим, – с нажимом заметил Дарвелл, вопрошающе глянув на сара.
– Это верно, – неловко отвернулся тот.
Кайри казалось, будто ее сердце сжимают, и прижала кулак к груди. Оно умирало, неспособное больше на любовь. Внутри была гулкая пустота, которая затянула в себя весь мир: боль, надежду, радость и все светлое, что она успела познать за свои двадцать два года. Она признала в Рутгере предателя, но легче ей не становилось. Правда будто убивала ее.
– Потом станет легче, – со знанием дела заверил Дарвелл, – но сейчас ты должна идти дальше. Тебя ждет здесь что-то великое, что-то настоящее. Ты нужна нам здесь.