Впереди, по ходу их движения стояли только стога, заготовленного на зиму сена. Его такой приятный и знакомый с детства Егору аромат высушенного разнотравья, отдающий запахом меда, потянул к себе, и он невольно ускорил свой шаг.
–Егорий, Егорий, притормози коней! Куда ты так разогнался-то?
– Ой, извини, я увлекся и забыл, что ты-то старый уже… А сколько тебе лет, если это не секрет?
– Да какой от тебя у меня может быть секрет. Если бы я хотел перед тобой секретничать, ты думаешь, я бы тебя пригласил к нам в гости?
– А! Так я сюда попал исключительно по твоему желанию? Вот, оно что, оказывается!
– Не совсем так, Георгий. Поэтому ты не затаи на меня обиду. Да! Это я
пригласил тебя к нам. Но, поверь, исключительно по твоему желанию.
– Что-то не помню, чтобы я выказывал такое желание. Я, насколько помню, домой торопился, а не в гости.
– Нет-нет! Не сейчас. Значительно раньше. Ты же мечтал стать
историком, археологом, что-то невероятное открыть, «от чего обалдеет весь мир». Ну, вспомни, тогда, у костра, на рыбалке. И ведь твои слова не просто были сиюминутным желанием удивить друзей. Ты много читал исторической литературы и всё печалился, что в твоем родном городе «нет никакой настоящей истории, подумаешь, каких-то четыреста лет ему, не то, что в Греции, Египте или в Мексике. Вот где рай для археологов». Так вот, Егорий, я хочу сейчас тебе показать, что именно здесь, в твоем родном Томске, настоящий рай для археологов и историков. А не где-то в Греции, Египте и Мексике. Только настоящих историков, с большой буквы, как говорится.
За время разговора они прошли мимо всех стогов сена, и вышли на открытое место, где виднелось нечто округлое, блестящее металлическим блеском.
– Так не пойдет, дорогой мой. Ты же сам задал вопрос и сам же не дал возможности тебе ответить на него.
–Какой вопрос я задал, что ты не ответил?
– А вот вспомни, тогда отвечу, хитро усмехнулся старец.
Юрий наморщил лоб.
– Что-то не помню я.
– Вот. А ещё говорят, что у стариков память никудышная. Я вот помню твой вопрос, а ты сам забыл!
–Нет! Вспомнил! Я про возраст твой спрашивал.
– Точно!
– Так что, скажешь, сколько тебе лет?
– Я не скажу, а расскажу. Так будет правильно.
– Родился я, Юра, сразу после окончания нашей второй мировой войны, в период творения мира.
– То есть ты хочешь сказать, что тебе восемьсот двадцать девять лет? Х-ха! Для такого возраста ты очень даже неплохо сохранился. Правда что ли?
– Да, правда, только…
– А я читал библию и не верил, когда там было написано про каких-то «мафусаилов», которые по шестьсот-девятьсот лет жили.