1777 год по календарю Шеотта. 5 июня. Город Мортускантет
Палач не была многословной. И сейчас она не проронила ни слова. Это её работа. Молча стояла и наблюдала периферией левого глаза, как стекают и падают на пол перед плетёной корзиной с головой, багровые капли крови с секиры в её руке. Ему повезло… Его наказанием стала лишь публичная казнь отсечением головы.
Обычный день.
Почему она находится здесь?
Ей казалось странным, но каждый раз, стоя посреди такой сцены, она задавалась этим вопросом. Но более странным для неё было осознавать прекрасность стоящей погоды. С каких пор это стало нормальным – полная отрешённость и безразличие?
Лёгкий ветер обдувал её, а высоко в небе светило тёплое летнее солнце, создавая приятную сухость, и казалось, что если не обращать внимания на людские крики, то можно услышать пение птиц. Неважно сколько ещё здесь стоять и как бы медленно не текло время, ей это даже нравилось. Хотелось полной грудью вдохнуть эту погоду и насладиться ею в тишине, но сейчас она чувствовала только запах крови…
Люди внизу шумели. Кто-то ликовал, показывая пальцем на отсечённую голову, будто она могла обидеться на них. Кто-то рыдал. Нередко родные казнённых в гневе кидали в неё что под руку попадётся, ведь они молили её о снисхождении, но она их не слушала. Да, люди в гневе не чувствовали страх даже перед ней или же, потеряв своего близкого, им уже попросту было плевать на всё.
В этот раз оплакивающих виновника совсем немного. Две женщины, видимо его мать и жена. Старуха, задыхаясь, всхлипывала, сложив ладони у носа, и не моргая смотрела на плетёную корзину, женщина помоложе уткнулась ей в плечо, её лица видно не было. По всей видимости, они быстро осознали его смерть, но вряд ли они так же скоро смогут её принять. Казненный укрывал от Охотников вампира, и они это знали, их вполне могли судить как сообщников, так что они тоже легко отделались. Сочувствовать вампирам стало очень неразумно с их стороны, особенно в нынешнее время, Палач проводила больше десятка таких добряков.
Кровь на секире ужа начинала засыхать.
***
Повозка подвезла её назад к крепости Хирон.
Палач шла твёрдой поступью, в душе через силу волоча ноги по каменному полу, она направлялась в подвалы крепости в свои покои, если так вообще можно называть это место. Спускаясь по лестнице, уходящей в тёмные подземные коридоры, с каждым новым шагом нарастали крики осуждённых и заказанных, но и эти крики она давно научилась игнорировать. В этом месте пения птиц, как ни старайся, уже не услышать, а вот запах крови здесь присутствовал всегда.
