Сам гетман сидел в шатре боярина. На нем малиновый кунтуш, и за желтым шелковым поясом была украшенная драгоценностями гетманская булава.
– Неужто, правда, боярин, что сам Дорошенко вчерась к тебе прибыл?
Боярин, высокий и грузный, в парадных доспехах, усмехнулся в бороду.
– Уже знаешь, гетман? Только прибыл, а уже все знаешь!
– Так место мое мне дорого, боярин Григорий Григорьевич. Я Дорошенко знаю. Он крепко за гетманскую булаву держится.
– За твою булаву можешь быть спокоен, гетман! Великий царь на твоей стороне!
– Но Дорошенко не в железах, боярин? Он у тебя как почетный гость, Григорий Григорьевич!
– Гетман! – боярин поднялся со стула и подошел к Самойловичу. – Ты сам знаешь, как я тебя ценю. Как ценит тебя царь Федор Алексеевич. Но Дорошенко сдался сам. Он принес повинную голову царю. А повинную голову меч не сечет!
– Но он не будет более гетманом?
– Нет. Он сложит свою булаву к твоим ногам. И затем он отправится в Москву. И не как пленник, но как почетный гость! Государь пожалует его.
Самойловичу это не понравилось. Он с большей радостью бы увидел Дорошенко в железах. А так кто знает, что взбредет в голову новому русскому царю. Царь Алексей Дорошенко бы не помиловал, а молодой Федор?
– Гетман! Не про то думаешь! – сказала Ромодановский. – Нам с тобой о турках думать надобно!
– А что о них думать? Мы не пустим пашу к Чигирину!
– Захир-пашу не пустим, – согласился воевода. – Но к нам может скоро пожаловать сам великий визирь Ибрагим с большой османской армией.
– Это уже не в этом году, боярин!
– Но Чигирин османы не оставят. Попомнишь мое слово, гетман.
– Зубы свои они обломают о стены крепости, боярин…
***
И тем же вечером в присутствии Ромодановского, русских вельмож и воевод, гетмана Левобережной Украины Самойловича и его старшин, Петр Дорошенко принес свою покорность русскому царю.
Он был одет с изысканной роскошью. В том ему помог сам боярин Ромодановский. Негоже было гетману присягать царю в изорванной одежде.
– Я гетман Петро Дорошенко признаю свои многие вины перед великим государем, царем и великим князем всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцем. Я отдаю гетманскую булаву великому боярину и наместнику великого государя, большому воеводе Григорию Ромодановскому.
Дорошенко торжественно вытащил из-за кушака свою булаву и положил её перед боярином и левобережным гетманом. Затем он поклялся быть верным слугой великого государя и подчиняться гетману Самойловичу.
Левобережный гетман усмехнулся снисходительно. У Дорошенко в этот момент заскрежетали зубы. Он бы с радостью ударил бы саблей по наглой роже Самойловича. Но, увидев за его спиной, молодого Мазепу он смирил гнев. Сама судьба покарает этого заносчивого и не сильно умного поповича, ставшего гетманом