***
Кемаль-ага успел вовремя. Он сообщил Асану Мустафе все, что нужно перед самым выходом паши Константинопольского перед очи грозного повелителя народов.
Падишах был в этот день милостив. Боли ушли, и он смог сегодня провести ночь с одалиской и на завтра приказал готовить охоту. Кепрюлю сразу угадал настроение султана и сразу перешел к делу.
– Пока великий повелитель, и гроза народов, падишах полумира был прикован к одру болезни, некоторые воспользовались этим и очернили верных слуг падишаха.
– Ты о чем говоришь, Мустафа? – спросил султан.
– О верных слугах падишаха, которых схватили по приказу великого визиря.
Султан ничего про это не помнил. Он обернулся в сторону Ибрагима-паши.
– Что говорит Мустафа, Ибрагим? Ты понимаешь?
Великий визирь поклонился султану и ответил:
– Асан Мустафа говорит о бостанджи-баши и его чауш-паше схваченных по моему приказу с ведома повелителя правоверных.
– С моего ведома? Но я ничего не помню про это, Ибрагим. Кто мог приказать схватить бостанджи -баши? Кто теперь на его месте?
– Пока никого, мой повелитель, – ответил великий визирь. – Но я намеревался…
– Но за что его схватили? Что он сделал?
–Он совершил святотатство, за которое одно наказание – смерть! – ответил Ибрагим-паша и бросил полный ненависти взгляд на Асана Мустафу.
– И что он сделал?! – снова спросил падишах.
– Он обвинен в похищении женщин из гарема повелителя.
– Что? – не поверил султан. – Но зачем ему рабыни из моего гарема?
Мухаммед Охотник был в полном неведении, относительно поведения его вельмож.
– Моего повелителя обманывают! – громко заявил Асан Мустафа, не желая отдавать инициативу великому визирю. – Вышеназванные люди ни в чём неповинны. Бостанджи-баши константинопольский не мужчина. И ему нет нужды похищать женщин из гарема повелителя правоверных!
Это была ложь, но бостанджи-баши был толст и женоподобен. Его можно было принять за евнуха. Асан Мустафа рисковал, но он надеялся, что проверять этого сразу никто не станет, а затем он прикажет исправить положение.
Султан посмотрел на великого визиря:
– Так ты место того, чтобы готовить войска к походу плетешь интриги за моей спиной?
Ибрагим-паша сник. Он знал, чем чреваты приступы гнева у султана.
– Говори! – приказал падишах.
Вместо Ибрагима ответил Асан Мустафа:
– Великий визирь и защитник трона падишаха и сам был обманут, мой повелитель. Во всем виновен Али-ага, который сам метил на место бостанджи-баши и потому оговорил моих людей!
– Это так, Ибрагим? – султан грозно посмотрел на великого визиря.
– Мой повелитель, я прикажу разобрать это дело. И если Али-ага виновен, то он будет наказан.