– Лейтенант, приведи из взвода ещё одну лошадь. – И глядя как у того недоумённо стали округляться глаза, уточнил строго: – На время.
Отдав поручения, командир полка погрузился в размышления о том, что конечно правильней бы было оставить не одного пулемётчика, а хотя бы отделение. Но жертвовать таким количеством бойцов в сложившейся обстановке было недопустимо. Если уж противник предпримет данный манёвр, да ещё и будет упорен, то и отделение его не остановит. А с задачей задержать врага, помешать ему – справится и один боец. И была ещё надежда, что противник всё-таки не воспользуется возможностью переправиться в том месте.
Оторвавшись от своих невеселых мыслей, майор заметил возвращающегося с двумя бойцами командира батальона. Присмотревшись, разглядел: рядом с капитаном шёл сержант, немного ссутулив крепкие плечи под тяжестью пулемёта, а чуть сзади волочил станок ординарец комбата. Помогая подчинённым, капитан сам нёс две патронные коробки. «Быстро управился!» – мысленно похвалил майор комбата, не ожидая от него такой расторопности.
– Товарищ майор, разрешите доложить… – подойдя, чётко по уставу, монотонно начал комбат.
Почти не слыша его, командир полка внимательно рассматривал сержанта. Пыльная, выбеленная солнцем, с чёрной окантовкой пота пилотка была с форсом надвинута на правую бровь пулемётчика. Такая же пыльная, с такими же тёмными разводами от пота, вероятно знавшая и лучшие времена гимнастёрка, туго перетянутая ремнём, всё равно ладно сидела на его статной фигуре – без единой складки спереди. На груди висел сильно потёртый бинокль, без кофра. Справа, из-за спины, за плотно прилегающей к бедру кобурой нагана, торчал черенок малой лопаты – видимо комбат уже, в общих чертах, объяснил пулемётчику предстоящее задание. Остановив взгляд на петлицах, в которых тускло отсвечивали красной эмалью две пары треугольников, командир полка коротко спросил:
– Наводчик?
– Ни как нет, командир расчёта, – не без гордости, уточнил сержант.
Продолжая сосредоточенно рассматривать пулемётчика, командир полка, оценивающе заглянул ему прямо в глаза. Голубые, насыщенные цветом глаза сержанта ответили ему твёрдым, уверенным до самонадеянности взглядом. Но даже за этой серьёзностью майор разглядел затаившиеся где-то глубоко – в блеске узких зрачков, в дерзком прищуре – искорки какого-то мальчишеского задора.
– На фронте давно?
– С осени сорок первого. Тысяча девятьсот тридцать девятого года призыва, – с достоинством, понимая суть заданного вопроса, ответил сержант.
Командир полка довольный ответом многозначительно кивнул, достал из полевой сумки планшетку и жестом руки подозвал поближе. Раскрыв потёртую на сгибах, испещрённую разноцветными обозначениями карту, – уколом остро отточенного карандаша указал: