За окном шелестел тихий мелкий дождь. Капли медленно и уныло ползли по стеклу. Анфиса покосилась на телефон. Он молчал уже третий день – что было необычно. Но сейчас Анфису это ничуть не волновало, ей казалось: дом Тэна – особое место, наглухо отгороженное от всего остального мира. “Как теперь возвращаться в свою квартиру, к прошлой жизни, к работе? – тоскливо думала Анфиса, рисуя на тетрадном листе затейливые узоры. – Я не хочу! Я хочу остаться здесь, рядом с ним, навсегда!”
В дверь отрывисто постучали. Тэн?
– Входите! – крикнула Анфиса, забыв, что на столе бутылка рома и недоеденный бутерброд, а когда вспомнила, Тэн уже вошел.
– Я за черновиком, – сказал он, и глазом не моргнув.
– Берите, – Анфиса протянула ему тетрадь. – Правда, там начеркано, много разрозненных кусков… Творческий кризис во всей красе…
– Ничего. Вы поужинаете со мной или вам принести ужин сюда?
– Простите! – смутилась Анфиса. – Понимаете, алкоголь иногда помогает мыслям, а мне нужно расслабиться!
– Так вы устали? – улыбнулся Тэн.
– Немного. До этого у меня была напряженная работа.
– Примите ванну с травами.
– Ванну?
– Она готова! Я подумал – вы не откажетесь.
– Не откажусь. Такая забота приятна, чего скрывать! – смутившись, пролепетала Анфиса.
– Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь уверенно и спокойно.
– Тогда, может, перейдем на ты? – предложила Анфиса и испугалась, что Тэн услышит стук ее сердца и всё поймет.
– Идея неплоха, – согласился Тэн, – перейдем на ты!
5
Анфиса лежала в ванне и думала. Алкоголь добавлял ей храбрости. Еще пару рюмок – и она признается Тэну… Только вот не станет ли это признание концом ее красивой сказки? Не выставит ли Тэн ее из дому, посчитав неуравновешенной алкоголичкой?
Потустороннее зеркало напротив таинственно мерцало. Анфиса нарочно не включила свет, оставив лишь голубоватое сияние по овалу рамы, и вновь представила, что это не просто зеркало на стене, а дорога в неведомый и прекрасный мир, и если бы она попала туда, то, возможно, стала бы счастливой.
Огоньки подсветки лучисто задрожали. Анфисе померещилось, что зеркальная гладь всколыхнулась, словно потревоженная ветром тихая вода. Анфиса моргнула, смахивая слезы. Нет, не померещилось: темно-глянцевая поверхность зеркала бледно озарилась, словно там, внутри, кто-то зажег свечу. Что-то смутное приблизилось из глубины, приобрело ясные очертания. Анфиса увидела темный и дикий лес, изрезанный оврагами, – такой обычно изображают в страшных сказках. Вдруг за корявыми деревьями мелькнул свет автомобильных фар, машина приблизилась, а миг спустя наклонилась вперед и, ломая кусты, беззвучно покатилась по крутому склону на дно лесного лога. За стеклом боковой двери дробилось чье-то лицо. Анфиса не видела, но точно знала: там, в салоне, она сама!