Несколько начальных страниц занимал календарь. Год только начался, но пометки напротив различных дат были проставлены почти до лета. Занятой дяденька.
Двадцать третьего января, в день моего прибытия, была написана единичка с плюсиком. Очевидно, это я.
Двадцать четвёртого стояла большая буква К. Такая же через неделю, и так далее, на месяц вперёд, равными промежутками.
Двадцать пятое число почти исчезло в чёрных карандашных штрихах.
Это дата прощания.
В некоем «главном зале», наверняка в подвальных помещениях. Значит, надо ускорить план по спуску вниз. Ладно.
Двадцать шестого – минус один. Выписка? По логике с моим плюсом – возможно, хотя Сергей говорил, что завтра.
На последнем числе каждого месяца стояла нарисованная красной ручкой звёздочка. Если повезёт, узнаем и про это.
Ежедневник был почти новый, поэтому никаких старых записей, проливающих свет на судьбу брата, я не нашёл. Отложил его в сторону и достал пачку больничных карт.
Моя шла самой первой. На титульном листе в верхнем правом углу красовался небольшой красный крестик. В остальном ничего особенного – справки, выписки да прочая лабуда.
Следующая карта принадлежала моему новому знакомому: Борису Сергеевичу Лопырёву. Та же метка в верхнем углу, а под ним цифры 26.01. В мозгу вспыхнул огонёк. Двадцать шестого – минус один. Его собирались выписывать? Вот только разговорчивый сталевар об этом не знал. И вполне обычная карточка. Диагноз – алкоголизм, курс терапии, препараты, ничего необычного. Дальше уже были дела незнакомых мне людей, но все с небольшой красной пометкой. Шизики, неврастеники, алкоголики. Последней лежала папка Сергея. Но без непонятного крестика. Почему? Ясное дело – потому! Твою мать, на моей памяти ещё ни одно расследование не вызывало столько новых вопросов по ходу событий.
Я вспомнил его странное поведение по отношению к своей зависимости. Посмотрим, чем же его лечил добрый доктор.
Назначения витаминов, капельницы физраствора, И-приём. Шесть сеансов. Всё.
Какой-то новый препарат? А где ингибиторы эйфории? Где антидепрессанты?
Твою мать…
Больше в ящиках ничего интересного не нашлось, и я повернулся к сейфу. Цифровой замок не представлял для меня особой проблемы. Мерцающие отпечатки пальцев на часто нажимаемых символах подсказали необходимые цифры. Немного терпения с удачей и спустя пятнадцать минут я уже держал в руках журналы финансовой отчётности пансионата.
Помимо государственных поступлений из казначейства (к слову сказать, достаточно скромных) на счёт этого санатория регулярно приходили деньги ещё от двух компаний. Некий «Фонд социального развития» и АО «ПромТрансМет». Про фонд я ничего не знал, а вот вторая компания уже была крупным местным промышленным холдингом, когда я только уезжал из Челябинска в Москву. Зачем им спонсировать областную дурку? Суммы в траншах стояли немаленькие, особенно по сравнению с бюджетными крохами. Оптимизируют налоги? Возможно, но не настолько же…