Когда солнце уже зацепилось краем за горизонт, а в парке включилась подсветка, я понял, что катаюсь уже больше часа. Такого приступа тошноты я не испытывал ни в одной жизни! Перед глазами все плыло, любые попытки сфокусировать взгляд были заведомо обречены на провал, несуществующий желудок застрял в несуществующем горле и очень просился наружу, вся кровь отхлынула куда-то в район пяток, а от легкой вечерней прохлады начинало знобить.
– Как можно было забыть целого медведя?! Это вам не чупа-чупс на лавочке!
Спустя, по моим ощущениям, три вечности, эта страшно-люто-дико-безумно-меганенавистная карусель начала останавливаться. Я балансировал на грани между глубоким обмороком и обычным сентябрьским вечером. Мысли путались, цепляясь друг за друга и катаясь клубочком в моей голове, а вестибулярный аппарат приказал долго жить.
Прошла минута, две, три… На площадке появился парень, видимо тот, который отвечал за аттракцион. Он внимательно осматривал каждое посадочное место, пока не наткнулся на меня.
– О, заяц!
– Где ты зайца-то увидел, баран?! – еле шевеля языком, отозвался я.
– Билетик-то Ваш где?
– А Ваш?
– Так-с, пройдемте-ка со мной до выяснения обстоятельств, – паренек взял меня на руки и понес к своему «домику» на входе на карусель.
Едва он открыл дверь, как за его спиной раздался очень знакомый голос:
– Молодой человек! Погодите! – мой взгляд все еще отказывался фокусироваться, но в лице, плавающем туда-сюда, я узнал мистера Динкерманна.
– А?
– Откуда у Вас эта игрушка? По-моему, я знаю ее владельца, – тон его голоса был добрым и учтивым.
– Да вот, забыли, – пожав плечами, ответил парень. – Может, заберете его? Он мне тут совершенно ни к чему.
– Заберу. Спасибо Вам!
– И Вам спасибо, что избавили меня от участи открывать «бюро находок».
– Ну, здравствуй, старый знакомый, – дедушка бережно, словно ребенка, взял меня на руки, и, еще раз улыбнувшись работнику парка, зашагал прочь. Он тяжело опирался на трость, которой в прошлый раз у него не было, но лицо его по-прежнему выражало спокойствие и умиротворение.
– Вот и свиделись снова, – сказал он мне. – И снова ты попал в передрягу, приятель. Видно, судьба моя такая – выручать тебя. Знать, ради этого и живу до сих пор, – его смех подействовал на меня, как успокоительное. Я знал, что теперь мне ничего не угрожает, и что руки, прижимающие меня к стариковской груди, – сейчас самое надежное место на Земле. – Значит, Ричард сегодня катался на аттракционах и забыл тебя. Ну, надо же, какая досада! Наверно, переживает. Но тебя я сегодня к нему не понесу, поздно уже. Сегодня ты будешь моим гостем, если, конечно, не против.