По случаю бала кованые металлические ворота были распахнуты, у них дежурили многочисленные широкоплечие лакеи, помогавшие спускаться дамам и отбиравшие оружие у кавалеров.
Да, многие по привычке приехали и на бал с фамильными кинжалами, почетными шпагами, и прочим холодно-колюще-режущим. С поклонами и весьма уважительно слуги, которым больше подошёл бы камуфляж, чем ливреи, судя по зверским рожам, предлагали бархатные футляры, в которых можно было оставить ценные орудия.
Дам не обыскивали, так что Марго спокойно прошла ворота, хотя внутренне тряслась и паниковала.
Обошлось, к ней в сумочку никто не заглянул.
После небольшой прихожей, где можно было глянуть на себя в зеркальные стены и колонны, привести прическу в порядок, и почесать языками со знакомыми, распахнутые створки белых дверей вели в огромный бальный зал. У стен стояли длинные фуршетные столики, уставленные тарелками и подносами с едой. Многочисленные официанты в одинаковой белоснежной униформе незаметными тенями шныряли между гостями, предлагая разнообразные напитки.
На свободном пространстве в середине зала кружились немногочисленные ранние пары. К ночи их должно было стать куда больше — на подобные мероприятия собирались, в частности, чтобы потанцевать и познакомиться.
На возвышении в углу расположился небольшой оркестр человек на двадцать, негромко наигрывавший нечто возвышенно-романтичное. Скрипачи показались девушке знакомыми, и судя по тому, что они едва заметно кивнули ей в ответ — так оно и было. Неудивительно, что они решили здесь немного подработать — зарплаты в опере не только для солисток оставляли желать лучшего.
Арину Марго углядела практически от входа, и не бросилась к ней с объятиями только потому, что та была не одна. Подруга за месяц похудела, и неприятно, нервно осунулась. И как только ее ухажёр не замечает нездоровых изменений? Все-таки мужчины такие эгоисты. До тех пор, пока любовница не сляжет окончательно, им плевать на то, как она себя чувствует.
По залу Арина дефилировала под руку с Давидом. С тех пор, как она узнала о его неверности, прошёл месяц. Внешне все осталось по-прежнему, и только Марго знала, сколько разного рода успокаивающих препаратов хранится теперь в аптечке подруги. Ведь ей еще, пусть и изредка, с ним еще и спать приходилось! Бедняжка потом по полдня выплакивалась то в подушку, то в декольте Марго. Чувствовала она себя, понятное дело, последней шлюхой, продающейся подонку за паспорт, но хорошо жить захочешь — еще не так раскорячишься.
К счастью, хорёк последнее время особым темпераментом не отличался. Весь его запал, похоже, уходил на окучивание демоницы, и насиловать своё чувство собственного достоинства Арине пришлось всего несколько раз.