В одно мгновение я ощущаю в себе его силу, и это не только сила его члена, выбивающего клеймо глубоко внутри. Нет, я ощущаю именно силу Дарка. Она словно перетекает от него ко мне, заполняя меня темнотой, так что я погружаю всю комнату в черноту, такую густую, что можно почувствовать её кожей. Но даже пребывая в темноте, я слышу рычание и хриплый мужской стон над ухом, а после меня наполняет его семя, усиливая ощущение темноты в крови. Кричу, содрогаясь в пароксизме оргазма, внутренними мышцами жадно выдаивая всё себе. Александр падает мне на спину, вдавливая в матрас и зажимая руками, не выпуская из-под себя.
Но я и не хочу выбираться, купаясь в волнах пережитого экстаза. Лишь спустя какое-то время мужчина сдвигается и, скатившись с моей спины, переворачивается на свою, глядя в потолок.
– Дар… Александр?
Подпираю голову рукой, всматриваясь в лицо, которое стало родным для меня за столь короткий срок. Вроде бы прошла целая вечность, как я страдала и плакала из-за Кирилла, а по сути минул лишь месяц. Но за это время столько всего случилось, что, кажется, прошли годы.
На мой вопрос и оклик он не отвечает, по-прежнему глядя в звездное небо над головой. Тогда я придвигаюсь и опускаю голову ему на плечо, мужчина так же молча обнимает меня, прижав ближе к себе. Я больше не чувствую его силу так, как раньше. Меня не прошибает электрический ток от пальцев ног до кончиков волос. Теперь остается лишь приятное тепло сильного тела.
– Откуда у тебя шрам на лице? – спрашиваю совершенно не о том, о чем собиралась, но теперь мне просто необходимо услышать его голос и понять, что он не выставит меня из своей постели и покоев, как использованную шлюху.
– В Каньоне всё пошло не слишком гладко, – он молчит какое-то время, а после чего с его губ срывается горький смешок. – Я до сих пор слишком самоуверен, несмотря на долгую жизнь, продолжаю считать, что всё смогу сам.
– Александр, – обнимаю его за талию рукой, закинув ногу ему на бедро. Сейчас в этот момент я вижу не мужчину, а мальчика, который вынужден был слишком быстро повзрослеть.
– Мы потеряли двадцать наших людей. Двадцать, Лена! – он скидывает мои руку и ногу и садится на кровати спиной ко мне. – Их порвали на куски чешуйры, не оставив даже тел, чтобы мы могли похоронить.
– Но ты ведь жив, и другие тоже, – сажусь, прижимая к себе черный атлас. – И я безумно рада, что ты вернулся сюда.
– Ты нужна мне, – он так резко разворачивается, что я даже отстраняюсь назад, такой безумный огонь горит в его глазах. – Понимаешь, без тебя мне не уничтожить этот проклятый Каньон!