Песня отзвучала и настала тишина. Господа офицеры довольно долго стояли молча, пытаясь прийти в себя.
— Ох, ну и музыка же у потомков… — попытался разрядить напряженную атмосферу кто-то.
— Та еще, — усмехнулся фон Бревен. — Этот стиль у них называется металлом. Как ни странно, но кое-какие песни очень хороши, хотя шума и грохота в них, как на мой взгляд, многовато. Но вернемся к нашим баранм, то бишь — к японцам. Они, похоже, решили игнорировать «Петроград», раздосадованные помехой.
— Того — человек упорный, — заметил Игнасиус.
— Это ему не поможет, — ответил полковник, глядя на приближающиеся дымы японских эскадр. — Так, Дархон, дай-ка мне Михаила, да так, чтобы все видели.
В воздухе перед ним развернулось в воздухе изображение типичного то ли корейца, то ли китайца в странного вида комбинезоне с рубчатой поверхностью, которую усеивали какие-то небольшие приспособления или приборы. Он сидел в неком подобии кресла перед огромными кристаллами, усеянными кнопками и чем-то еще. Поняв, что его видят, кореец вежливо поздоровался непривычным образом:
— Добрый день, господа и товарищи!
— Здесь нет товарищей, — улыбнулся фон Бревен. — Пока нет, не появились еще, рано. Только господа. У меня просьба максимально наглядно показать японцам их неправоту. Справитесь?
— Обижаете, товарищ командир! — осклабился кореец. — Вы же знаете, как их нежно «люблю»…
— Знаю-знаю… — не сдержал смешка полковник. — Действуйте, Михаил!
— Есть!
Канонир положил руки в какие-то приспособления, и началось веселье. Японцы приближались, невзирая ни на что — Того отдал приказ уничтожить русскую эскадру любой ценой, и что там в небе его совершенно не волновало. Висит себе непонятная штука над проливом, и пусть себе висит. Адмирал еще не понимал, что его ждет. Понял только тогда, когда на днище «Петрограда» появились какие-то перекрученные конструкции, причем их было довольно много, больше тридцати. Они засветились призрачным синеватым огнем и словно бы плюнули вниз непонятно чем. Вот только когда такой плевок настигал японский корабль, тот распадался в мелкий хлам, мгновенно исчезавший в волнах. Выживших после попадания не оставалось.
Адмирал Того смотрел на это кошмарное избиение круглыми от потрясения глазами. «Сикисима», «Фудзи», «Асахи», «Касуга» и «Ниссин» почти мгновенно превратились в хлам и пошли ко дну. Затем пришел черед остальных кораблей первой эскадры, а после нее — остальных. Только «Микасу» летающий корабль-демон пока не трогал, видимо, рассчитывал взять целой. Или хотел захватить живым командующего. Того прикрыл в отчаянии глаза — все планы рухнули. Теперь осталось только сделать сеппуку, если успеет. Но он не успел. Очередной удар «Петрограда» обрушился на флагман, и для адмирала что-либо перестало иметь значение.