- Меня ничто не испугает, - (во всяком случае Гарви должен понять это) - Ничего не может меня испугать, - повторил молодой человек.
- Рад это слышать, потому что это иногда здорово пугает меня.
Шортхаус прикинулся безразличным. Однако он почувствовал, что его сердце стало биться чуть быстрее и по спине пробежал легкий холодок. Он ждал, что расскажет Гарви.
- У него ужасное пристрастие к пустотам, - наконец сказал Гарви, еще тише и еще больше приблизив лицо к лампе.
- Пустотам?! - воскликнул секретарь. - Что вы хотите этим сказать?
- Разумеется то, что сказал. Он все время в них бросается, чтобы я его не нашел и не достал. Он прячется там часами, и как бы я ни желал, я не могу понять, что он там делает.
Шортхаус пристально глядел собеседнику в глаза. Господи, что же тот имел в виду?
- Как вы полагаете, он идет туда для перемены обстановки или.., или чтобы.., бежать? - продолжал Гарви чуть громче.
Если бы не выражение его лица, Шортхаус, возможно, засмеялся бы.
- Я не думаю, чтобы в пустоте была какая бы то ни было обстановка, ответил он спокойно.
- То же самое чувствую я, - продолжал Гарви со все возрастающим волнением. - В этом весь ужас. Как, черт побери, он живет там? Вы видите...
- Вы никогда не следовали за ним туда? - перебил его секретарь.
Тот откинулся в кресле и испустил глубокий вздох.
- Никогда! Это невозможно. Понимаете, я не могу за ним следовать. Там нет места для двоих. Пустота вмещает только одного. Маркс знает это. Как только он попадет внутрь, он оказывается для меня недосягаемым. Он знает лучшую сторону любого дела.
- Конечно, это недостаток для слуги.., - медленно проговорил Шортхаус, глядя в тарелку.
- Недостаток, - перебил его тот, неприятно хихикнув. - Я бы сказал порок, вот что.
- Да, это, кажется, более точный термин, - согласился Шортхаус. - Но, - продолжал он, - я думал, что природа не терпит пустоты. Так было, когда я учился в школе, хотя, возможно, это было так давно.
Он заколебался и посмотрел на Гарви. Что-то в лице Гарви - что-то, что он почувствовал еще до того, как увидел - остановило и заморозило его слова в горле. Его губы онемели и внезапно пересохли. Вновь его взор застлала дымка, и пугающая тень пеленой закрыла лицо собеседника. Сквозь нее черты лица Гарви начали гореть и сверкать. Затем они огрубели и собрались вместе. На секунду - казалось, лишь на секунду - перед ним предстало свирепое отвратительное животное, а затем, так же внезапно, мерзкая тень зверя исчезла, дымка рассеялась, и с огромным усилием он заставил себя закончить предложение.