Для Эдика Сенцова это первое дело, в убойном отделе он третий день. Майор сказал: «Поди свидетелей поищи. Там вон собак выгуливают, – махнул рукой вправо, – а там детей, – влево.
Кому же бегать, круги нарезать, как не стажеру-лейтенанту.
***
Олег вернулся в половину восьмого. Поужинал. Потом сложил грязные тарелки в посудомойку. Как всегда, аккуратен. «Спасибо, очень вкусно», – единственная повисшая в густой тишине фраза. Устроился на диване с ноутом. Ира ушла в спальню, включила телевизор, но что там происходило не понимала, мозг, лихорадочно крутивший только одну мысль: «Что дальше?» – не воспринимал экранное мельтешение.
В дверь позвонили. Не в домофон, а именно в квартирную дверь. Ира пошла в прихожую:
– Кто там?
– Откройте. Полиция.
***
– Мы собирались встретиться в гостинице. Знаете, такие…– она чуть помедлила, опустила глаза, – где номера снимают на пару часов. Мы всегда там встречались. Отель «Джакузи» буквально в ста метрах от офиса, возле парка. Я пришла пораньше, оплатила номер. Ждала его. Эсэмэски посылала: «Где ты?» Я боялась, что… – голос ее пресекся, словно передавленный.
Вытащила из сумочки платок, пальцы дрожали, всхлипнула:
– Олег, он угрожал… что разберется с ним и со мной. Я хотела предупредить Стаса. Не успела.
Закрыла лицо ладонями. Потом подняла глаза на Сенцова:
– Я любила его. По-настоящему. Мы никогда бы… Он никогда бы не женился на мне… Да мне и не надо. Мне хватает… Хватало этих встреч. Притронуться к его руке, почувствовать его тело, поправить воротничок рубашки, подарить какую-то мелочь, ручку, зажигалку, чтоб у него было что-то от меня, мое. Мое маленькое ворованное счастье.
Лицо ее было заплаканным, красным, некрасивым, но он не мог отвести от него глаз. Он сразу влюбился в эту женщину. Как только оказался в их квартире: «Ордер на обыск… Ознакомьтесь… Понятые, обратите внимание, в пакете толстовка и кроссовки… Изымается упаковка из-под снотворного, полупустая… Гражданин Озеров, вы обвиняетесь в убийстве Станислава Лепешинского… Уведите».
Это не заняло много времени. Она сидела неподвижно в спальне на краю кровати, уронив руки на колени. Отвечала бесцветным голосом на вопросы. Глаза ее тоже оставались неподвижными. С расширенными зрачками, как две черные дыры. Они затянули в себя Эдика Сенцова, поглотили его.
Разобрались с делом быстро. Еще там в парке нашлись свидетели, что видели, как двое мужчин сели на скамейку со стаканчиками кофе, а потом один, в черном худи с поднятым капюшоном, приметном таком, с волком во всю спину, ушел, а второй остался. И стаканчик из-под кофе нашелся – в урне у самого выхода из парка. На нем слюна и пальчики убитого, следы снотворного. Усыпил и заколол. У скамейки отпечатки подошв, они совпали с кроссовками, найденными в пакете под диванчиком в прихожей. Грязь на них из парка. Убийца не успел избавиться, возможно собирался сунуть и кроссовки, и худи в стиральную машину. Не рассчитывал, что за ним придут так сразу. Алиби у него не было. Уезжал в область на объект – там его видели, вернулся в город около половины второго, пообедал в кафе, официантка подтвердила. Поставил машину в тихом переулке недалеко от офиса и уснул. Ночью со сном беда, вот и спит после обеда ровно час. Отключает телефон, чтоб не беспокоили. Многолетняя привычка. Потом поехал в офис. Потом домой. В офисе Озеров оказался в три двадцать. А Станислав Лепешинский убит с двух до трех часов.