свободен”, и смешного во всем этом нет ни хрена.
Главное, что я вынес из своего короткого брака — это то, что когда я
немного приведу в порядок свою изнасилованную психику, на пушечный
выстрел не подойду к женщине, которая будет моложе двадцати пяти, или
даже двадцати шести лет. А в идеале я бы предпочел, чтобы ей было
слегка за тридцать, но точно не двадцать, мать его, лет.
Двадцатилетние меня больше не вставляют.
Как и беспричинные капризы, от которых несет лютой жестью, вечные
опоздания (без объяснения причин), слезы по поводу того, что в
понедельник вечером я явился домой без цветов, таскания по тусовкам с
пятницы по воскресенье, ресторанная еда семь дней в неделю, упрямое
планирование Нового года на Мальдивах, в то время, как мой отпуск
запланирован на летние месяцы, и никакая бронь не сможет изменить
утвержденного ректоратом графика зимней сессии в передовом
техническом ВУЗе, где я являюсь заведующим кафедрой научных
разработок. И все это без учета недоразвитого мировоззрения, чего я по
тупости не заметил изначально, потому что был сосредоточен на
горизонтальной плоскости наших отношений. Эта плоскость могла бы
затмить все другие, если бы у моей бывшей жены был чуть более
прокачанный мозг, то есть, хотя бы лет на пять вперед.
Вряд ли в обозримом будущем я вообще задумаюсь о новых отношениях.
Меня немного ведет от одной этой мысли, но я готов рассмотреть
адекватные варианты, просто чтобы ускорить процесс своего морального
выздоровления.
— Ну что, погнали? — возвращает Рус телефон в карман.
— Угу… — перехожу на трусцу, с удовольствием отмечая, как начинают
разогреваться мышцы.
Если весной хочу бежать марафон, пора начать нормальные тренировки.
Делаем большой круг вокруг пруда, и ко второму заходу начинаем
ускоряться.
Постепенно голова отключается, а легкие начинают гореть и качать воздух.
Здесь отлично чистят дорожки, но если считать ворон, можно лихо
поломаться. В целом же, после реконструкции тут только пара неровных
мест.
В ушах немного фонит от собственного дыхания, но даже через этот шум я
слышу отдаленный свист и собачий лай, а следом за ним пронзительный
женский крик…
Переглядываемся.
Меняем направление не сговариваясь. Выскочив на соседнюю дорожку, осматриваемся.
Пусто.
Стараюсь успокоить дыхание, впиваясь глазами в кусты, аллеи и тени.
Прислушиваюсь.
Чернышов дышит рядом, делая тоже самое.
Отдаленные голоса, звуки шагов и слабое освещение мешают
сориентироваться.
Снова лай и визг, только на этот раз такой, что у меня дергается глаз.
— Туда… — срывается с места Руслан, и я за ним.
Перепрыгнув через низкое ограждение, вылетаем на внутренний круг, прямо к озеру, откуда стартовали.