Запрет на студентку (Летова) - страница 2

свободен”, и смешного во всем этом нет ни хрена.

Главное, что я вынес из своего короткого брака — это то, что когда я

немного приведу в порядок свою изнасилованную психику, на пушечный

выстрел не подойду к женщине, которая будет моложе двадцати пяти, или

даже двадцати шести лет. А в идеале я бы предпочел, чтобы ей было

слегка за тридцать, но точно не двадцать, мать его, лет.

Двадцатилетние меня больше не вставляют.

Как и беспричинные капризы, от которых несет лютой жестью, вечные

опоздания (без объяснения причин), слезы по поводу того, что в

понедельник вечером я явился домой без цветов, таскания по тусовкам с

пятницы по воскресенье, ресторанная еда семь дней в неделю, упрямое

планирование Нового года на Мальдивах, в то время, как мой отпуск

запланирован на летние месяцы, и никакая бронь не сможет изменить

утвержденного ректоратом графика зимней сессии в передовом

техническом ВУЗе, где я являюсь заведующим кафедрой научных

разработок. И все это без учета недоразвитого мировоззрения, чего я по

тупости не заметил изначально, потому что был сосредоточен на

горизонтальной плоскости наших отношений. Эта плоскость могла бы

затмить все другие, если бы у моей бывшей жены был чуть более

прокачанный мозг, то есть, хотя бы лет на пять вперед.

Вряд ли в обозримом будущем я вообще задумаюсь о новых отношениях.

Меня немного ведет от одной этой мысли, но я готов рассмотреть

адекватные варианты, просто чтобы ускорить процесс своего морального

выздоровления.

— Ну что, погнали? — возвращает Рус телефон в карман.

— Угу… — перехожу на трусцу, с удовольствием отмечая, как начинают

разогреваться мышцы.

Если весной хочу бежать марафон, пора начать нормальные тренировки.

Делаем большой круг вокруг пруда, и ко второму заходу начинаем

ускоряться.

Постепенно голова отключается, а легкие начинают гореть и качать воздух.

Здесь отлично чистят дорожки, но если считать ворон, можно лихо

поломаться. В целом же, после реконструкции тут только пара неровных

мест.

В ушах немного фонит от собственного дыхания, но даже через этот шум я

слышу отдаленный свист и собачий лай, а следом за ним пронзительный

женский крик…

Переглядываемся.

Меняем направление не сговариваясь. Выскочив на соседнюю дорожку, осматриваемся.

Пусто.

Стараюсь успокоить дыхание, впиваясь глазами в кусты, аллеи и тени.

Прислушиваюсь.

Чернышов дышит рядом, делая тоже самое.

Отдаленные голоса, звуки шагов и слабое освещение мешают

сориентироваться.

Снова лай и визг, только на этот раз такой, что у меня дергается глаз.

— Туда… — срывается с места Руслан, и я за ним.

Перепрыгнув через низкое ограждение, вылетаем на внутренний круг, прямо к озеру, откуда стартовали.