Глава 1. Романов
— Погоди… — тянется Рус пальцами к носкам своих кроссовок. — Так ты
женился на той сестре Вайнштейна, которую за гостевым домом
оприходовал?
— Нет, — подтягиваю к груди сначала одно, потом второе колено. — Та
была другая сестра, Карина.
Он тихо смеется, вращая корпусом и качая головой.
— И я ее не приходовал, — добавляю, осматривая присыпанный снегом
парк. — Мы просто тусовались вместе.
Последнюю неделю температура не поднималась выше минус десяти. В
носу стынет воздух, и я застегиваю молнию олимпийки под самое горло.
Кровь еле-еле, но разгоняется, так что холода почти не чувствую.
Снега в этом году толком и не было, поэтому, когда он ни с того, ни с сего, вдруг начинает сыпать со всех сторон, присвистываю.
— Че с фонарями-то у вас? — спрашиваю Чернышова, кивая на тускло
освещенную дорожку. — Половина не горит. Мэр ты или кто?
— Я два дня мэр, — отвечает он, тоже осматриваясь.
У замерзшего пруда мужик с доберманом. Без намордника.
Хмурюсь, приседая.
— Как ты вляпался так, до сих пор не пойму? — достав из кармана
телефон, наш новый мэр стягивает зубами перчатку и фоткает парковую
территорию.
— Обыкновенно. Тебе что ли не знать?
— У меня другое, — говорит мрачно.
Вдохнув поглубже, выпускаю изо рта белое облако пара.
В последние полгода я солидно забил на тренировки, и на то была веская
причина — я получал свой самый незабываемый и бесценный жизненный
опыт, и мне не только на тренировки пришлось забить.
Мой жизненный опыт зовут Яна, и когда я на ней женился, думал, что
совмещаю приятное с полезным. Во-первых, у нее третий размер груди и
много интересных навыков, во-вторых, ей двадцать, в-третьих, ее отец
возглавляет департамент здравоохранения города, и это весьма полезное
для меня знакомство, но ни один из этих фактов не смог компенсировать
мне моих выскобленных до донышка мозгов, шести месяцев полного
охреневания от происходящего и пары седых волос на моей башке.
— Просто никогда не связывайся с малолетками, — советую, снова
присматриваясь к доберману.
Собака ведет себя смирно. Легко задирает заднюю лапу и оставляет на
снегу желтое пятно.
Отвернувшись, начинаю разминать корпус.
— Я даже не знаю, где они обитают, малолетки твои, — усмехается
Чернышов.
— Не мои.
Смеется.
— Ты, однако, встряхнул курятник, — глумится Рус, глядя на дисплей. — На
восемнадцатилетках у нас пока никто жениться не додумался.
— Ей двадцать, — говорю вежливо.
У нас-то и разница была всего семь лет, но не суть. В данном случае — это
как семь световых лет.
Присев, проверяю шнурки.
Это всестороннее стебание капитально замахало. Я уже месяц как “статус
