– Хороший зверь, – улыбнулся Егор. – Сразу видно, что умный.
Они не пытались погладить пса, и я была рада, что не приходится объяснять. Воинам было ведомо: не трогай чужого зверя, пока вы друг к другу не присмотритесь и не привыкнете. К тому же человек должен был показать себя главным, и никаких сюсюканий допускать было нельзя. Только утром следующего дня Хран понемногу стал ластиться к воинам, и вскоре его уже трепали по загривку и даже чем-то угощали.
Подошёл пёс и к Власу, и я поражённо наблюдала за их тихим диалогом. Вихрь отдал штурвал одному из своих воинов, а сам присел на корточки перед собакой и что-то тихо Храну стал говорить. Зверь слушал его внимательно, порой двигая ушами и склоняя голову на бок, отчего казалось, что они общаются на зверином языке. А потом Хран подал Власу тяжёлую широкую лапу и, когда мужчина пожал её, положил большую морду ему на колени. Влас некоторое время гладил его, потом что-то напоследок сказал – и Хран вернулся к нам, помахивая хвостом. В тот миг я жалела, что не обладаю достаточно острым слухом.
Глупо, но весь день я думала о том, что мужчина сказал нашему псу. Правда, ближе к обеду меня одолели другие мысли, и захотелось поскорее обрести новый, пусть и снова временный, дом. А вдруг он всё же станет постоянным? Но это была недозволенная мечта, такая же невозможная, как грёзы о любви.
Вечером меня начало мутить. Наверное, пирогов давно не ела. Деревенские дали воинам много самых разных вкусностей, и мужчины с нами поделились, но я почему-то была совсем не рада сладкому.
– Ты просто волнуешься, – сказал Элик. Он-то был всем доволен, и с воинами Власа быстро нашёл общий язык.
– Или это предчувствие, – отозвалась я, стараясь не глядеть на воду.
Элик закатил глаза.
– Боги, только не это!
Брат, конечно, шутил. Мои предчувствия не раз спасали нас. Вот и утром, как раз перед приходом разбойников, меня поднял с постели отнюдь не кошмар, а дурное чувство.
– Что может произойти? – между тем тихо спросил Элик. – Думаешь, ко дну пойдём?
– Глупости. Я лишь хочу, чтобы ты был начеку.
– Я начеку всегда, – отозвался брат. – И всё-таки думаю, что сейчас ты просто переволновалась.
– Очень на это надеюсь.
Ночь выдалась тихой. Я осталась на палубе, Элик тоже отказался идти в трюм. Хран мирно дремал под скамьёй. Небо было ясным, и луны накрывали гладь моря белоснежным покрывалом. Мне не спалось. Я сидела, положив голову на фальшборт, и думала о Власе.
Почему-то глава Вихреградья и властитель Восточного берега представлялся мне иным. И дело было не только в его возрасте. Просто Вихря многие называли безжалостным, хладнокровным, порой даже жестоким, а я в упор не видела в нём этих качеств. Хотя, наверное, имелся в виду его характер как воина. Вон он как расправился с молодыми разбойниками – никаких поблажек на юность!