Организм справился с гриппом, и Галка осмыслила весь удивительный уход отца от бабы Али и жены.
– Дык, я же к бабе Кате пошёл, как ты уехала. А она сказала, что мне поможет только полный разрыв с маменькой и вот тебе помогать поручила.
Галка выставила отцу условия проживания на её жилплощади:
– Не пить, не учить, на шее не сидеть.
Это Коленьке показалось полной свободой после многочисленных требований жены и маменьки.
Глава 18. Реальности роста и решительность с родственниками
Галка записывала мысли дотошно, будто подбивала бухгалтерию. Подходил к концу двадцать первый день.
Что преобладало в Галкиной голове?
– «Надо больше работать, а то вечно ленюсь и мало вкладываюсь». На этом пункте Галка любила себя корить, что получила мало, потому что мало сделала. То, что она смогла, пусть и в ипотеку, купить в двадцать три года квартиру в Москве, проходило мимо и обесценивалось.
– «Нужно больше денег, чтобы…» Тут перечень был большой – в Москве, куда тратить деньги проблем не стояло.
– «Почему я одна и мне никто не помогает». Эта мысль наталкивалась на реальность и с ней спорила, так как рядом был папа, который часто раздражал, не оставляя возможности впасть в привычное состояние никому ненужности. Галка даже плохо думала о бабе Кате и честно записывала, что это очень коварно было с её стороны послать к ней отца, на шею. Но Николай и эти мысли не подтверждал, устроившись на второй день после приезда на завод и даже купив с аванса дочери фрукты, торт и пирожные, а ещё красный шарфик. Простецкий, конечно, и не модный, но сам факт. Галка не стала говорить отцу, что думала, но мысли об обновке ответственно записала.
– «Почему у меня нет друзей?..» Друзей действительно не было. На этом пункте ум активизировался и привычно грыз Галку, подсовывая всё новые и новые «факты», что такая, как есть, она никому не нужна и что нужно создавать ещё более идеальный образ для общественности.
Галка и создавала в поте лица. И такого насоздавала, что окружающие просто боялись идеальной девушки и не подходили. Да Галка и сама бы не дала, набрасываясь на каждого подошедшего с мысленным лаем. И вот этот то лай теперь подлежал письменному задокументированию, что приводило к буре внутри:
– «Какая же я плохая! Обо всех думаю плохо!» И это Галка писала. На пальце уже образовалась мозоль – девушка столько не писала со школы. Ей хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться, но от себя-то не убежишь. Ей надоело писать, осточертело думать гадости, хотелось нажать выключатель, чтобы выключить все эти голоса в голове. Одно дело, когда они только в голове, а другое – ещё и на бумаге. В голове можно сделать вид, что их нет – и вообще она белая и пушистая. Но когда каждый вечер чёрным по белому пишешь, сколько плохого передумала, то… Галка сразу начинала думать о себе ещё хуже, чем есть.