– Это что, я – результат селекции? – Недовольно нахмурилась я.
– И, заметь, естественной! – Усмехнулся Иззи. – Я только создаю условия. А уж дальше всё зависит от самих людей.
Он встал, и его кресло немедленно растаяло:
– Пожалуй, тебе пора. Долго тут тебе тоже нельзя находиться.
Я нехотя поднялась. Невысказанные вопросы толкались в голове, образуя кашу-малу. Иззи покачал головой:
– Не переживай, со временем во всём разберешься!
И вдруг резко толкнул меня в грудь. Моё тело словно пронзило разрядом тока, мышцы на миг скрутило спазмом, и я почувствовала, что лечу вниз с огромной высоты. Послышался затихающий насмешливый голос Иззи:
– Собачку, что-ли, заведи.
«Какие еще собачки?!» – Успела подумать я, но тут с размаху впечаталась спиной во что-то мягкое, отчего из моих лёгких выбило весь воздух… Мир исчез.
Глава 29.
В которой я возвращаюсь к жизни.
…И вдруг меня выгнуло от нового электрического разряда, а в уши впился визг и вой каких-то сирен… и звучащие как сквозь вату резкие голоса людей:
– Есть сердцебиение. Ритм в норме.
– Есть мозговая активность!
Я попыталась открыть глаза. Перед глазами всё плыло: белые стены, потолок, силуэты людей в белом… и этот мерзкий, пилящий мозг звук, словно выла сигнализация. Больница?..
С этой мыслью я отключилась.
Проснулась я от равномерного пиканья, которое даже в полузабытьи здорово раздражало. Левое плечо вдруг что-то начало сильно сжимать. Я дернулась и открыла глаза. Пиканье ускорилось. Я лежала в больничной палате, вся опутанная какими-то проводами, ноздри противно щекотали трубочки, к руке тянулась трубка капельницы, обильно увешанной мешочками с лекарствами… но людей вокруг не было. Покосилась налево. Оказывается, мое плечо сжимала манжета тонометра. Манжета расслабилась и прибор удовлетворенно пискнул. Покосилась направо. Там висели мониторы, по которым весело бегали зигзаги и точки. Раздражающее пиканье, видимо, озвучивающее мое сердцебиение, раздавалось откуда-то оттуда же.
Дверь открылась и вошел сурово выглядящий мужчина средних лет в белом халате и со стетоскопом на шее. За ним гуськом втянулось еще несколько человек, вооруженных блокнотами и ручками и подобострастно взирающие на своего предводителя.
– Как прекрасно, что вы наконец очнулись! – Заговорил врач, подходя ко мне. Вертикальная морщина, залёгшая между его бровей, слегка разгладилась, и в уголках глаз на миг собрались лучики-морщинки. – Добро пожаловать обратно! Понимаете, где вы?
Я хотела сказать, что да, но у меня ничего не получилось. Горло почему-то немилосердно драло и болело, и извлекалось из него только сипение.