– А чего он обожрался?
– Нажрался! Ну напился! – отмахнулась я, всё еще обдумывая тираду Рея. – Почти две здоровенные бутылки уговорил!..
Я повспоминала и подкорректировала:
– Ну ладно, я ему немного помогла. Но вообще, похоже, набрался здорово. Я его в жизни таким разговорчивым и… нормальным не видела… Что такое?
Рей ржал. Его просто выкручивало от смеха. Подозреваю, если бы не кокон, он бы сложился пополам, а то и упал с кровати. Наконец, всё еще содрогаясь от смеха, он сумел выдавить:
– Ника, святая простота! Он керу! На них не действует вообще ничто, изменяющее сознание! Никакие наркотики, никакая ментальная магия! Он просто прикинулся, чтобы тебя подпоить и что-то выудить!.. – неожиданно Рей, прервав сам себя, сделал жест рукой, и я снова оказалась на кровати, прижатая к его боку… вернее к этому дурацкому электрическому кокону.
– Так! Стоп-стоп-стоп! Никаких попыток разрушить башню по второму разу! Дыши! Расслабься! – приговаривал он, слегка встряхивая меня. – Контролируй себя!
Хорошо говорить «расслабься»! «Контролируй»! Ярость полыхнула во мне как вода, в которую швырнули кусочек натрия. Да что ж такое! Сплошные манипуляторы кругом! Никому верить нельзя!
– Чшш… – бормотал Рей, баюкая меня. – Спокойно! Все нормально! Да что ж такое, как невовремя!
Ещё бы вовремя! Я начала просто захлебываться от ярости! Какой там, нафиг, контроль! Я почувствовала, что сейчас просто взорвусь! Видимо, Рей почувствовал то же самое, потому что бессильно и как-то обречённо простонал:
– О, нет!
Резко повёл плечами, от чего противно колющий меня кокон исчез, и в следующий момент навис надо мной, накрывая мои губы поцелуем.
Сказать, что я впала в ступор – это не сказать ничего. Вся ярость исчезла пластинкой льда в кипятке. По телу прошла волна огня. До меня дошло, что происходит, и я даже отвлеченно успела отметить, что он явно много и упорно учился не только математике в Сорбонне во время этого своего обмена… и могучий же оказался факультатив! Блин! Дёрнулась и начала его интенсивно отпихивать. Ибо какого хрена! Я на это согласия не давала… хотя чего уж греха таить, было очень и очень неплохо. Мягко говоря.
Рей как-то странно всхлипнул и обессиленно свалился рядом:
– Да твою ж мать, – прошипел он, кривясь от боли. – Теперь сутки с самого начала! Убью кота драного!
– Ты что творишь!? – возмутилась я, подпрыгивая на кровати.
– А ты не догадалась?! – не открывая глаз, он искривил губы в ехидной усмешке. Лицо его стремительно заливала бледность, на губах проступила кровь. – Можно было и чуть понежнее. Неужели я так плохо целуюсь?!