— Чуть что — сразу хватать, — прошипел зверь, размахивая толстым хвостом, похожим на длинную полосатую колбасу. Я поймала себя на том, что слежу за мотаниями этого хвоста как-то чересчур заинтересованно и хищно.
— Еще схвати, — предупредил кот и в его горле прорезались рычащие, тигриные нотки, — вот только попробуй, я тебя так разрисую, что к свадьбе придется в покрывало заматывать.
— С-с-свадьба, — прошипела я, жалея об отсутствии такого же хвоста больше, чем об отсутствии денег, свободы и права на самоопределение, — вот кто бы меня спросил, хочу ли я эту свадьбу, а? Хоть кому-нибудь это в голову пришло?
— А что? — удивился кот, — ты же девочка. Все девочки хотят замуж за принца. Я тебе организовал принца. На белом коне, все как положено. Что не так-то?
— Все не так, — я села на кровати, поджав под себя ноги, — погоди, Арчибальд. Мы с тобой как-то не с того начали, не находишь?
— Да уж, — фыркнул он, — пришел проведать подопечную, а она сразу за хвост.
— Да не трогала я твой хвост!
— Но хотела же!
— Намерения не считаются. И вообще, когда меня резко будят, я просыпаюсь жутко злой и раздражительной. Могу и обругать, даже матом.
— Учту, — сказал кот, — а теперь давай по порядку. Что не так с твоей свадьбой. Принц — молодой красавчик, его родителям ты понравилась. Какие проблемы?
— Ну, то, что я его не люблю, например. Это проблема, кот?
Арчибальд задумался. Сел, свесив со шкафа заднюю лапу.
— Ну, в общем, наверное — да. Но — решаемая.
— Как? — с сарказмом спросила я.
— Йога, аутотренинг… Приворот, наконец. Для супружеских пар это не возбраняется, наоборот. В любой аптеке и даже не так, чтобы дорого…
— Послушай, кот! Вот что меня сейчас волнует меньше всего, так это цены на приворотное зелье в местных аптеках.
— А что тебя волнует?
— Домой хочу, — угрюмо сказала я, — это ведь возможно, Арчибальд? Если я умерла до срока и не Божьим Промыслом, а просто по роковой случайности, это же можно как-то отыграть назад?!
Кот встопорщил усищи. Они у него были длинные: двадцать четыре чувствительных вибриса. Я терпеливо ждала вердикта специалиста.
— Я не знаю, — сказал он, наконец, — понимаешь, Маргарита, моя роль в процессе довольно узка. Я всего лишь проводник между мирами. Обычно душа сама знает, куда ей нужно, и я лишь показываю направление. Иногда она мечется, потому что ее раздирают противоречия. Тогда я отхожу в сторону — душа должна сама решить, ко тьме ее влечет, или к свету. Вмешиваться в выбор нельзя.
— А я?
— А ты просто выпала из своей жизни, как птенец из гнезда. Одна из тех несправедливых случайностей, на которые так богата жизнь, — кот вздохнул, совсем по-человечески, — птенца можно снова положить в гнездо. Но это ничему не поможет и ничего не исправит. На нем останется запах чужих рук и птица либо снова вытолкнет его, либо бросит гнездо. Понимаешь, Маргарита? Некоторые вещи необратимы. И справедливость, добро, сострадание и понимание не имеют к этому никакого отношения. Я просто взял птенца и принес его туда, где он может выжить. Ну и заодно кое-какими полезными умениями снабдил: знанием языка, рун… А уж то, что птенцу не нравится его жизнь, и он предпочел бы другую… Извини, но это не в моей власти. — Кот почти по-человечески развел лапами. Это выглядело так забавно, что я против воли улыбнулась.