Ночью разразилась вдруг гроза, дождь бурными потоками заполнил землю, но ничего этого мужчины не слышали – Морфей крепкими объятьями сковал их уставшие тела. А утром все закрутилось, как в калейдоскопе…
Первым позвонил Сухарев и сообщил, что розыски Турова пока ничего не дали. В Москве по указанному адресу живет абсолютно другой человек, который никогда ни в какую аварию не попадал и в больнице не лежал. Только сообщил, что год назад потерял паспорт. И по другим адресам люди, имеющие такую же фамилию, ничего общего с разыскиваемым ими человеком не имеют. Никто пока не признал его и по составленному в клинике фотороботу. Где жил и чем занимался этот человек, оставалось загадкой. Дубовик, услышав это, рассерженно стукнул кулаком по столу так, что стакан звякнул о графин с водой. Настроение заметно упало, и даже прозрачный воздух умытого дождем утра не приносил облегчения. Дубовик в доказательство этого с силой толкнул раму окна и резко расслабил узел галстука, как при удушье. Калошин, натягивая сапоги на галифе, громко стучал каблуками и сопел. Доронин же, напротив, старался вести себя, как можно, незаметнее. Но второй звонок поверг их в шок…
Дежурная гостиницы сообщила ответившему ей Василию, что им звонят из квартиры начальника милиции, и переключила звонок на их номер. Дубовик резко метнулся к столу, выхватил трубку у Доронина и рявкнул:
– Что ещё? – услыхав ответ, заорал: – Ты о чем говоришь? Ты понимаешь, что я с тобой сделаю? – едва не разбив телефон, рванулся к двери, крикнув на ходу: – Пескова пропала!
На кухне Муравейчика, уже немного пришедшие в себя, оперативники слушали заплаканную хозяйку дома, сам же Муравейчик мерил крупными тяжелыми шагами комнату и, хотя Дубовик, придя в себя, извинился перед ним за грубость, понимая, что в случившемся есть и их вина, беспрестанно курил.
По словам хозяев квартиры, выходило так, что поздно вечером Анне Григорьевне позвонил оперативник, назвавшийся Петровым, а так как муж уже спал, хозяйка, ответившая на звонок, ничуть не задумываясь, передала трубку Песковой. Та несколько раз сказала «да», и ушла спать. Ночью была гроза, и поэтому щелчка открывающегося дверного замка никто не слышал. Утром хозяйка первым делом обнаружила незапертую дверь – без ключа снаружи ее закрыть невозможно. Когда кинулась в комнату, за ширмой на кровати никого не было – Пескова ушла ночью. Голос звонившего она не признала, но тот был весьма убедителен, правда, несколько глуховат. А Петров действительно числился в милиции. Но оказалось, что в эту ночь он не работал, и ничего ни о каком звонке не знает, но вспомнил, что за день до этого кто-то позвонил в дежурную часть и, после того, как Петров, дежуривший в тот день, назвал себя, тут же отключился.