А уже через десятилетие те же Иран и Пакистан восстали из пепла. Восстали, естественно, не как сильные державы прошлого, но в контролируемом разношерстными бандами послевоенном хаосе, царящем за пределами зон контроля миротворцев, само их возникновение казалось чудом.
Как любая новая религия, отвечающая требованиям насущного дня, вера апокалипсиса стала распространяться со страшной скоростью, как раковая опухоль, больше всего поразив часть бывших исламских стран, а также лежащую в руинах Европу. Дальше её распространение остановилось, стабилизировалось, но это тема отдельного разговора. Могу только сказать, что эта религия не похожа ни на одну, привычную для нас, исторических христиан. Возможно, ближе всего к буддизму, хотя, в сущности, так же далека от её базовых понятий и структуры. Разобраться в ее тонкостях чрезвычайно сложно даже посвященному человеку, коим я точно не являлся.
Однако именно сейчас, под настроение, какое одолевало меня несколько дней, захотелось вдруг потрепаться и пофилософствовать. Чокнутая? Ну, так и меня нормальным назвать сложно!
— Хуан. — Я протянул руку. — Я тоже против того, чтобы зло выливалось во внешний мир. Я за гармонию в мире внутреннем. — И вновь улыбочка. Да пошире, пошире! Девушка идёт на контакт, и это не обычная девушка, а нечто, с чем(с кем?) я ни разу дела не имел. Давай, дружище, дерзай!
— Пенелопа. — Она пожала мою руку. Когда же попыталась высвободить, я мягко, но настойчиво потянул и приблизил её к губам, как принято в высшем обществе.
Имя мне понравилось. Оно лишь подтвердило окультуривание. Воодушевленный, я перешёл к следующей фазе знакомства.
— Пенелопа, знаете, вы очень красивая? И необычная? — Она пожала плечами. Максимально равнодушно. Но при этом ей было приятно. — Они обидели вас? Да? — я мгновенно посерьёзнел.
— Кто? — она сделала вид, что не поняла.
— Те, кто хотел затащить в постель.
Глаза её уперлись в пол.
— Я не хочу говорить об этом.
— Прошу прощения. — Я вновь пожал плечами. Но своё грязное дело сделал, женщины подсознательно ищут тех, кто может их защитить, а я намекнул, что отношусь к таковым. Перепрыгнув этим сразу несколько ступеней процесса знакомства.
— А вы откуда? Почему я раньше вас здесь не видел?
— Я живу на противоположном конце купола. Хожу сюда редко. У нас рядом есть другой магазин. — Она назвала улицу, на которой живёт. Да, далековато! — А сегодня мне по пути.
— И как же отец отпускает вас одну? Да ещё в таком наряде? — Я кивнул на её юбку.
Она попасмурнела.
— Он понимает. Понимает, что это разные вещи, вера и одежда. Одежда не сеет зло. Зло внутри человека. Отец видит, что у меня внутри, и отпускает. Хотя ему сложно.