Мне стало неловко.
— Он умер, да?
— Да. Разгерметизация. Сгорел заживо. А также мать, бабушка и сестра. Тогда погибли многие из нашего района, более двухсот человек. Можешь посмотреть в сетях новости, «происшествие в Авроре» двенадцать лет назад.
— А ты?
— А я выжила. — Она опустила голову. — Была в школе. Там сработали аварийные гермозатворы, спасли нас. Мы сидели в маленьком душном кабинете трое суток, ничего не зная, не ведая, пока брешь не залатали. Но когда нас выпустили… — Её голос дрогнул. — Лучше бы и я сгорела тогда. Они все погибли! ВСЕ, Хуан! Ты не представляешь, что это такое! — воскликнула она с болью в голосе.
Да, я не представлял. И мне стало стыдно. За ту ненависть, что испытывал и к ней, и к её… Сослуживицам, скажем так. Тем девчонкам в магазине. Они не такие, как Катюша, не все, стоит ввести эту поправку в моё уравнение представления о корпусе, как о целостной системе. Всё совсем не так просто, как казалось вначале, и, тем более, после пятой дорожки.
— Что-нибудь ещё рассказать о себе? — спросила она, приходя в норму.
Я пожал плечами.
— Если хочешь.
Она покрутила головой.
— Не хочу.
— Тогда не надо. Расскажи лучше о корпусе.
— Тоже не могу. Не правомочна.
Mierda! А на что она вообще правомочна?
— Тогда скажи, почему, когда ты врёшь, испытываешь неловкость за зло, которое выпускаешь во внешний мир, а когда убиваешь — нет? — нашёл я другую нестыковку в её философии.
Она улыбнулась, усмехнулась, задумалась.
— Это сложный вопрос, Хуан. Понимаешь, я не убиваю тех, кого не считаю этого достойным. Я не принадлежу к «очистителям» (7), убивать плохих — не моя цель. Просто… Просто…
— Просто ты всё равно судишь их. Сама, как и они. Кто плохой, кто грешник — достоин смерти. Кто нет — в того не стреляешь. Так?
Она вымученно кивнула.
— Знаю, это неправильно. Но посмотри с другой стороны. Эти ребята убили двоих на прошлых ограблениях. И это только те, о которых мы знаем, а копали мы неглубоко. Ты сам видел, как они нажимали на спуск, без сомнений, без страха, без эмоций. Они привыкли убивать, у них нет тормозов. Сколько ещё людей они убьют, прежде чем их поймают?
Да, я не бог, чтобы их судить. Но сужу, выливая это во внешний мир. Это зло, но это зло меньшее.
— «В конце концов, если боги сами не могут справиться со своими обязанностями, кто-то же должен помогать им», — перекривил я известную и весьма спорную цитату.
Она насупилась, но вступать в спор не стала.
— Думай что хочешь. Но когда я вижу подобного им, и мой палец жмет на спуск, я не чувствую ничего, кроме отдачи. Это зло, но это моё зло, и я отвечу за него на следующем витке собственного Круга Жизни.