Петляя по лабиринту коридоров и тоннелей, мы вышли в помещение, которое я окрестил «камерой хранения», здесь у меня забрали личные вещи.
— Вещи сеньора Шимановского, пожалуйста, — обратилась Катарина к вмиг побелевшей служащей. Находящиеся в помещении два охранника предпочли убраться куда-нибудь в более спокойное место, оставив её на съедение кровожадной ангелице. — Да побыстрее!
— Номер… Пожалуйста… — выдавила та.
Катарина назвала цифры, номер, присвоенный мне, согласно заведённому здесь личному делу. Через минуту передо мной стояла большая пластиковая коробка.
— Вот, всё здесь, сеньор.
— Проверяй, — бросила Катарина. — И распишись. Всё, как полагается.
Я кивнул и проверил. Вроде всё. И навигатор, и браслет, и кое-что личное. Даже приснопамятная пластинка в сто империалов, оставленная мне девочкой с белыми волосами для откупа, да так у меня и забытая.
— Всё.
— Отлично. Тогда, — она развернулась к входящим в помещение новым действующим лицам, — мне нужен комиссар Феликс Сантьяго. И быстро.
На нас смотрели дула трёх винтовок в руках у одетых в лёгкую сине-желтую броню гвардии бойцов. Эти не собирались шарахаться и бежать, это именно бойцы, и лезть под пули — их работа.
— Катарина де ла Фуэнте, управление дворцовой стражи. Особые полномочия при исполнении. Опустите оружие. — Медленно, без резких движений, она извлекла из внутреннего кармана карточку и протянула одному из бойцов, ближайшему к ней. Тот аккуратно, также не делая резких движений, взял её, осмотрел и передал напарнику, держащемуся чуть сбоку.
С другой стороны, с противоположного выхода в помещение ввалилось ещё несколько закованных в броню гвардейцев, также взявших нас на мушку. Никак подарок «нашего» комиссара, напоследок. Вот мразь!
Взявший карточку аккуратно отстегнул от бедра терминал и вставил её в разъём, после чего долго всматривался в миниатюрный вихрь визора, появившийся в момент считывания данных.
— Прошу прощения, сеньора, — без подобострастия вытянулся он, опустив оружие, через несколько минут, и отдал честь. Бойцы с обеих сторон от нас последовали его примеру, но честь не отдали. — Ошибочка вышла.
— Понимаю, бывает, — кивнула Катарина. — И всё же, не могли бы вы по внутренней связи вызвать Феликса Сантьяго?
Сантьяго появился через несколько минут, как и «мой» следователь, придерживающий рукой повязку на шее. После того, как охрана признала в Катарине человека правомочного, все резко перестали нас шарахаться, наоборот, захотели поглазеть. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление. И, как я понял позднее, это было на руку Катарине — уж не поэтому ли она снизошла до того, чтобы порезать комиссара? Ради ажиотажа и зрителей?