Она опасно прищурилась, но из образа покровительствующей тётушки не вышла.
— Ты неверно оцениваешь корпус, малыш. Это связано со стереотипами, сложившимися в обществе. Я понимаю ход твоих мыслей, но он неверен.
Корпус — не преторианская гвардия, устанавливающая свои порядки. Видишь ли, наши королевы несколько умнее, чем принято считать. Представь себе, что сможет настоящая гвардия, которая бы, опираясь на штыки, диктовала свои условия? Ты же учил историю, смоделируй ситуацию в реалиях двадцать пятого века? Представил?
Я неопределённо покачал головой.
— Смутно. Мне кажется, эпохи преторианцев давно канули в Лету.
— Напрасно. Я могу привести тебе десятки примеров, начиная, скажем, с прогрессивного двадцатого века, когда подобная политическая система работала. Не кривись, работала. Но, к счастью, такие эксперименты всегда заканчивались плачевно для режима, который их устанавливал.
Да, королеву окружают кланы. Да, ведут себя иногда… Нагло. И чтобы осадить их, надавить, нужно иметь за плечами нечто большее, чем голый титул и статус монарха. Нужно иметь силу, собственную, которую будут вынуждены уважать оппоненты. А кидаться из огня в полымя… У неё достаточно других механизмов давления, Хуан, — Катарина расплылась в улыбке. — И умная женщина в монаршем кресле должна уметь грамотно ими распорядиться. Всему своё место. Это главная мысль, о которой забывают обыватели, когда начинают нас демонизировать.
— Мы можем уничтожить Кампоса, — продолжила она. — Легко. Но только если она нам прикажет. Уничтожение всей его подшефной структуры займёт час. Но мы при этом будем орудием, карающим орудием в руках королевы. Таким же, как ДБ, армия и любое другое из доступных ей. Просто мы привыкли к грязной работе и не задаём глупых вопросов, вот и всё наше отличие. А теперь ещё раз подумай, какова должна была быть реакция Леи, решись офицеры предпринять что-то без её ведома?
— Но департамент…
— У департамента другая «крыша», другие задачи и другие полномочия. В отличие от нас. И борьба с организованной преступностью, кстати, одна из главных его задач.
Я задумчиво покачал головой.
— Не знаю. Сложно всё. Я до сих пор слабо представляю, что вы такое, потому так глубоко не копал.
— Ты и не должен копать. Как обыватель. Ореол, имидж — это то, что создавалось вокруг нас десятилетиями. Как раз для того, чтобы такие, как ты, не копали.
— Чтобы боялись?
Она кивнула.
— Страх правит миром. Страх неведомого. Это первобытный животный инстинкт, средство выживания. Пока нас боятся, не знают, что мы собой представляем, нас не трогают. А нам большего и не нужно.