— Вы никто здесь, гости. Вот и будьте гостями, ведите себя, как гости! — вновь повысил я голос, подводя итог.
Несколько секунд был слышан только тихий перестук колес за бортом. Затем поезд остановился, створки открылись, искин объявил станцию. В вагон вошли какие-то люди, какие-то вышли. Кажется, красно-желтых цветов прибавилось, теперь уже в том конце вагона. Наконец, искин объявил следующую станцию, створки закрылись, поезд вновь тронулся.
— Мы здесь не гости, — словно выплюнул в ответ мой противник. — Мы здесь потому, что вы, твоя планета, бомбили мою планету. Вы устроили у нас войну. И теперь наш дом здесь.
Может мы и не хозяева, — усмехнулся он, — но я у себя дома. И буду делать здесь всё, что хочу.
— А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты? Всех вас? Вот из-за таких козлов, как ты?
Ответом мне стала ирония. Кто-то, как Урод-Артем, засмеялся, кто-то хмыкнул, кто-то просто растянул губы в улыбке, но веселились все. Да, смешную шутку сказал, ага. Мне же смешно не было.
— Пусть вас защищают власти, заигрывают с Альянсом, но есть ещё мы, — гнул свое я. — Люди. Простые венериане. И что когда-нибудь нам это надоест?
Нет, мой аргумент всерьез никто не рассматривал. Тогда я озвучил другой:
— Ладно, подойдем с иной стороны. Вот ты считаешь себя дома, допустим. И ведешь себя как скот — никого не уважаешь. Но почему ты ненавидишь венерианок?
Лицо собеседника побагровело. Ага, парниша, попался! Как чувствовал же! Вот я и нашлась твоя слабая точка.
— Смотри, — продолжил я, боясь, чтобы он не перебил, — вы не любите «хитрый» закон. Единственный, который на вас распространяется. Но согласно нему, расстреливают его преступивших за домогательство к женщинам. То есть, ты ненавидишь женщин за то, что существует закон, их от тебя защищающий? Ненавидишь за то, что тебе не дают распоясаться в их отношении, безнаказанно насиловать всех без разбору? И после этого ты считаешь себя человеком?
Я сделал паузу.
— Ты урод! Моральный урод! И потому ты мне не брат, и, слава богу, никогда им не будешь, — закончил я монолог, готовый ко всему. — Я презираю таких, как ты, и случись иное место и иное время, — окинул я взглядом вагон, — проучил бы тебя так, что мама бы родная не узнала!
— Но сейчас не в другое время и не другое место! — дипломатично закончил за меня Колобок, конкретно вклиниваясь между нами и уводя ситуацию из опасной зоны. Да, не ожидал от ребят, что они выступят миротворцами. Двое его напарников почти повисли на плечах друга, двое заблокировали меня.
— Да всё в порядке! Не буду я его бить! — попытался сбросить «груз» мой противник. — Высказал человек, что думает — его право! — Зло зыркнул мне в глаза. — Кто знает, может, и встретимся?