— Разные, — согласилась она. — Но только не для Леи. — И нервно рассмеялась.
Я про себя вздохнул. Как объяснить ей? Как объяснить им всем? Их же не было там, они не понимают! И вряд ли поймут.
Ведь что такое толпа? Аморфный нерассуждающий организм, злобный и беспринципный. Толпа живет инстинктами, даже если состоит по отдельности из думающих и здравомыслящих людей. И главный её инстинкт, главная цель — ЖРАТЬ!
Толпе нужна мишень, на которую можно спустить агрессию. И нужна идея, реальная ли, мифическая ли, без разницы, чтобы эту агрессию оправдать. Толпа не рассуждает, она будет верить в любую идею, если крикнуть её достаточно громко, и полетит ради её исполнения за орбиту Седны. Плевать на её разумность, целесообразность, как и на вину «мишени» — толпе просто надо кого-то бить.
Когда мы выдавили марсиан на площадь перед департаментом культуры, мы превратились в толпу. Ту самую злобную и нерассуждающую. Нас стало более тысячи — в десять раз больше того, что начинало у метро «Спортико». После, пока шли к Сенату, подтянулось ещё в десять раз больше, но и на тот момент ситуация слетела с катушек — людей стало так много, что управлять ими оказалось бесполезно.
Марсиане, поняв, что лишились всех стратегических преимуществ, даже количественного превосходства, дали деру в сторону стадиона — он оставался единственным местом, куда они ещё могли убежать. Как правильно сказала Оливия, со всех сторон вокруг стихийно начиналось такое же мочилово, только в меньших масштабах. Немногочисленный отряд гвардии человек в сто, изначально стянутый к стадиону, перегородил улицу, давая марсианам убежать, но гвардейцы понимали, что им не выстоять. Да, они были в легкой броне, с шокерами и щитами, но нас было слишком много. И парни подались назад. Организованно, слажено, жестко пресекая любое поползновение в свой адрес. За их спинами возвышался стадион, снабженный мощнейшими створками шлюзов, превращающими его в случае необходимости в неприступную крепость, в котором они планировали закрыться и отсидеться. То есть, преследовать их было глупо, и наша толпа инстинктивно это понимала. Да и градус напряженности пока ещё был направлен на красно-желтых, представители закона всё ещё воспринимались с опаской и уважением.
В общем, наша толпа дала гвардейцам уйти. После же их ухода оказалось, что стоит она на пустой площади, без цели и без спасительной идеи, кого и за что нужно бить дальше. При этом у каждого отдельного её представителя в крови играл адреналин, ища выхода.
Практически сразу начались погромы близлежащих магазинов и ресторанов, не успевших закрыть атмосферные створки — это воспринималось спокойно, как фон, как само собой разумеющееся. Так же самим собой разумеющимся воспринялся и крик брать штурмом министерство культуры — ближайшее госучреждение.