– Maman, Вам не нравится? Неужели всё из-за того, что я надевала это платье год назад? – спросила удивлённая красавица и посмотрела на мать своими большими детскими глазами.
– Вовсе не из-за этого – вставил отец, – Графиня не довольна тем, что Вы, юная леди, вышли в неподобающем наряде к утреннему чаю, к тому же с опозданием.
– Только не гневайтесь, papa! Я вернусь через пару минут! – сказала Катерина своим тоненьким голоском и быстрыми маленькими шажками ушла обратно.
Графиня опустила голову и ссутулилась. Ей предстояло рассказать дочери то, что уже не могло быть скрыто. Она глянула на Воронова. Согнувшись, он смотрел на паркет, по которому полз длинноногий паук.
– Объясни ей, что с нами будет вот так, – сказал он и решительным движением ноги задавил насекомое.
***
Катерина ещё долго смотрела на раздавленного паука. Мать и отец обнимали свою дочь с двух сторон и ждали, когда она хоть что-то скажет.
Она вспоминала прошлые именины своей подруги Софи и не до конца понимала, что значит то, что её больше нет. В прошлом году они бегали вокруг фонтана возле дворца Вороновых, брызгали друг в друга ледяной осенней водой, а вернувшись мокрыми, получили в свою сторону несколько неодобрительных замечаний от немногих гостей-дворян, которые тоже не желали покидать страну.
Катерина что-то уже слышала про честь, долг и принципы, и ей казалось, что все эти понятия к ней также применимы, как и к другим людям высшего общества. Девочка услышала от отца, что за такие немногие, но самые ценные вещи, как семья, Родина и убеждения, можно не жалея отдать жизнь, признала это суждение правильным.
Хотя она так и не поняла, кто такие эти «большевики» и чего они всё-таки хотят, она была точно уверена, что папа прав, а они – нет, поэтому соглашалась с ним.
Мария Семёновна отвернулась. Она плакала, тихо вздрагивая.
– Что с тобой, мама? – с нежностью спросила дочь.
Графиня только замахала, вытирая рукой слёзы.
– Моя Кэти теперь совсем взрослая, – только прошептала она.
Вскоре Вороновы услышали топот копыт. Звуки приближались, и через несколько мгновений среди стука можно было разобрать крики толпы людей.
Граф вскочил и обратился к дочери и жене:
– Время пришло. Будем же гордиться тем, что мы являемся свидетелями самого важного события в истории нашего великого государства. Давайте же встретим закат нашей жизни и дворянства с достоинством!
Воронова и дочь тоже встали и обняли графа. Мария Семёновна и Катерина горько заплакали, а Александра Павловича пробила слеза. Графиня рыдала на плече у мужа, а малышка хныкала, уткнувшись лицом в живот отца.