– Там хотя бы один ребёнок или целый выводок у него?
Умама гневно вспыхнула и отвесила Глебу подзатыльник.
Алдар хихикнул и инстинктивно почесал шею. Тяжесть этой руки в отряде знали все.
Женщина между тем отодвинула Майку и присела на корточки рядом с контуженным. Погладила по разбитой голове, и Глебу померещилось в глазах того что-то трудновыразимое.
– Наверное, он сбежал с базы, когда на неё симбионты высадились, – прошептала Майя. – Сколько же он шёл?
– Недэлы двэ, – прикинул Алдар.
– Один выжир, – покачал головой Микайо. – Счастривчик.
– Два, – поправила Умама, осторожно и ласково раздвигая брезент. – Братик.
Толстый крепкий младенец был полной противоположностью худющего тощего скелета, который держал его на руках. Молочно-розовый, с голубыми венками, проступающими на нежной коже. Контуженный прижал его покрепче к себе и подтянул коленки к груди. Он, как и младенец, был совсем голый. И весь в синяках и шрамах.
– Твою… – ругнулся Глеб и намертво замолчал.
– Не бояться, – Умама снова погладила контуженного по голове и вопросительно протянула руки за младенцем. – Дать. Здесь свой.
Но парень вцепился в ребёнка и застыл.
– Защитник, – с гордостью сказала Умама. – Братик.
– Не очень-то они похожи, – засомневалась Майя.
– Братик, – отрезала Умама, заботливо кутая контуженного обратно в брезент. – Все мы брат.
– А его одежда где? – спросила девушка.
– Такой найти, – Умама развела руками. – Молчать, ничего не говорить.
– Не голый же он по пустыне две недели шёл, – недоумевала девушка, – И снаряга его где?
– Да какая разница, – не выдержал Глеб. – Парни, есть, что дать ему?
– Найдём, командыр, – кивнул Алдар.
– Вот и найди. Майка, твоя очередь готовить.
– Я проследить, – кивнула Умама.
Глеб бросил на неё страдальческий взгляд и жестом позвал Микайо.
– А мы пройдёмся, подышим.
– Пиздец, – прошептал Глеб, отойдя на достаточное расстояние. – Пиздец, бля.
– Тоже заметир? – понизив голос, участливо спросил Мик.
Командир яростно потёр лицо руками. Как тут не заметить.
Выросшие на войне с машинами дети учились быть полезными в меру сил. И Глеб, и Микайо, которых не пускали в бой, с восьми лет потрошили экзоскелеты, которые притаскивали бойцы. Разбирали на запчасти, отмывали от крови. И прекрасно знали, куда к телам симбионтов подводятся трубки. Как раз в те места, где у контуженного были раны и язвы.
– И что делать? И что вот делать?
Микайо смущённо молчал. Умаму он тоже боялся. Не было ни одного уха в отряде, которое бы не оттаскала крепкая чёрная рука.
– Можно и по-тихому… – предложил он, выразительно чиркнув себя по горлу.