Инстинкты сработали как надо. Глупая женщина сама потянулась к зародышу. А вот экзоскелет отказал окончательно. R-12 упал, чувствуя, как личинку отключает от всех систем. Системы обогрева и охлаждения беспокойно поборолись друг с другом, кидая тело то в жар, то в холод, а потом экзоскелет замер. На личинку навалилась непомерная тяжесть. Без воды он пролежит так ещё три дня. Торопиться некуда. Зародыша до базы не доставил. Может, повстанку перехватит поисковый отряд, и у него ещё будет шанс стать частью Машины. Может, нет, и тогда его истребят другие симбионты.
Инструкция выполнена правильно.
Зачем глупая женщина принялась его пинать, он не понял. Такие удары никому не способны причинить повреждения. А он уже и так фатально повреждён.
Нелогично.
Бронестекло в шлеме окончательно докрошилось, и обитый сталью носок тяжёлого ботинка пришёлся прямо по личинке, по тому месту, где на входе в организм стояли воздушные фильтры. Немножко брызнуло органической жидкостью. Отсутствующий экран не выдал сигнал повреждения, но почему-то всё заволокло красным. Звук родился сам собой. Утробный, как будто изнутри, из того места, где в организм входила трубка для подачи кормосмеси. Звук шёл не из передатчика. Он никогда не издавал таких. Подобные доносились только от повстанцев. Но он – не они. Он – другой. Он лучше. Он… боится?
Женщина замерла. Потом присела на корточки. Зародыш беспокойно шевелился у неё в руках.
Незащищённые глаза были слишком чувствительны. Без указаний вариатора, без упорядоченной сетки визора, без команд от Машины – он был беспомощен. И никчёмен. Даже никчёмнее зародыша, из которого ещё может получиться либо инструмент Порядка, либо повстанец и прародитель повстанцев.
Глупая женщина смотрела на него слишком долго. Он на неё тоже. Глаза болели. Очень сухо. Из глаз полилась жидкость. Стало немного легче смотреть, но разбитое лицо защипало. Женщина снова издала звук. Солдат удивился. Он не сделал ей больно. Внешних повреждений на ней тоже не наблюдалось. Но из её глаз почему-то тоже сочилась жидкость. Немножко, но по чёрной щеке стекла блестящая капелька.
Она положила зародыша обратно в ранец. Задумчиво присела рядом на корточки. Солдат ничего не делал. Экзоскелет не принимал команды, миссии не было. А личинка внутри не годилась ни на что, кроме как служить нервным центром. Три дня без воды…
Воды принесла глупая женщина.
Ткнула себя в грудь и сказала:
– Умама Везве.
***
Разведгруппа задержалась, и Глеб нервничал. Умама тёртый калач, способна продержаться одна и пару месяцев. Но пустыня – это пустыня. А передатчик был совсем слабенький. И старый. А тётка после потери обоих сыновей хоть и держалась молодцом, но ясно было, что она с тех пор не в себе.