Саша вдруг почувствовал, что может захватить пару объектов, контроль над которыми был наименее слаб. От шара, летящего почти параллельно с ним, веяло враждебной энергией, ослабленной, словно она слишком удалилась от своего хозяина. Радиус способностей Саши, хоть он и не велик, оказался достаточным, чтобы перебить эту энергию, и спустя несколько секунд он обзавёлся подконтрольным снарядом.
Теперь Саша принялся выцеливать магов ветра. Каждый из них был небольшим эпицентром урагана, и пробиться сквозь него можно было, лишь устранив этот эпицентр.
Внизу Саша заметил занятого волколаком мага ветра и принял решение начать с него. Резкое пикирование, снаряд, ускоряясь, полетел вперёд. Когда парень, только сдувший настырного оборотня подальше от себя, осознал происходящее, твёрдый снаряд уже был в миге до столкновения с черепушкой. Казалось, хруст ломающейся кости донёсся сквозь весь этот концерт хаоса, но, верно, то лишь фантазия пустила в мозг подобный звук.
Парень исчез, и на короткий промежуток времени образовался коридор. Напор ослаб, и Саша всё с той же резкостью сменил вектор движения и направился к берегу, пока остальные противники не очухались. Шар, однако, выпал из-под контроля и скрылся в гуще воды. Ветер снова набрал силу, но теперь гнался за Сашей, а не встречал лоб в лоб. Несколько снарядов также преследовали его, даже нагоняли, но он их уже не видел. Скорость полёта достигла максимума, на который был способен Саша. Слёзы застилали глаза, сводя обзор на нет, но курс был взят верный и теперь оставалось только выжать из себя всё что можно, отдать последние силы на последний рывок!
И вдруг темнота.
Глухой удар сбил его так резко, что он не понял этого сразу и даже не почувствовал боли. Сквозь уходящее в небытие сознание донеслось понимание того, что он падает. Потом почувствовался удар о воду, резкий холод, заполнившиеся жидкостью уши и нос. А потом – ничто.
****
Космос. Или что-то похожее. Сложно понять, где он находился, но это явно не обычный мир. Он попытался оглядеть себя, но тела не было. Ни рук, ни ног, ни торса – одно лишь сознание.
Место казалось совершенно неизведанным и в то же время знакомым. Где же он это видел? Миллионы цветов и оттенков переливались, смешивались, образуя то хаос, то строгий порядок, снова распадаясь и снова смешиваясь. В этой изменчивой гамме рождались и затухали звезды. Они поглощали, распыляли и создавали свет, собирались во что-то единое. А потом миллионы этих единиц образовывали новые, более сложные единицы – и так до бесконечности. Или, наоборот, цельные части распадались на миллиарды своих составляющих. Пространство вокруг реагировало на эти изменения, отдавая и забирая энергию, отзываясь переливаниями гаммы, из которой это оно состояло.