Я одела чёрное платье, пылившееся в моём шкафу. Я даже не помню, когда и где его купила. А уж зачем – тем более! У него были кружевные рукава и воротничок, а юбка-колокольчик была покрыта мелкими чёрными розами. Думаю, оно подойдёт. Чтобы не замёрзнуть, я одела чёрную кожаную куртку. Волосы решила убрать в хвост, так как на улице сегодня было достаточно ветрено. Осмотрев себя в зеркале в последний раз, я спустилась к папе в гостиную. Оторвав свой взгляд от газеты, он равнодушно окинул им меня.
– Ты потрясающе выглядишь, милая, – буркнув, сказал он. Меня аж передёрнуло. Ненавижу, когда он так равнодушно это говорит. Маме он всегда говорил тоже самое и с таким же видом…будто это обыденная вещь – быть самой прекрасной. Хотя, для него, возможно, это так и было.
Дверной звонок легко тренькнул, и я пошла открывать дверь. Папа даже не оторвался от своей газеты. Неужели до сих пор на меня злится?
На пороге стоял Джек в красивом чёрном костюме с галстуком. Вечно взъерошенные волосы сейчас были аккуратно причёсаны.
– Ого…, – произнёс он, окидывая меня изумлённым взглядом.
– Ого…, – сказала я то же самое, но уже в его сторону.
– Ты потрясающе выглядишь! – глаза парня зажглись, и мне показалось, даже заискрились. Вот она искренняя реакция, а не папина, равнодушно брошенная, фраза.
– Ты тоже…, – ответила я и покраснела.
– Ну, поехали? – парень занёс руку, чтобы взъерошить волосы, но тут же её убрал, вспомнив, видимо, что таким образом испортит причёску.
– Поехали…
На кладбище БлэкРидла мы приезжаем одни из последних. Здесь уже собрались родители и родственники Дарси. Я замечаю Брейва в строгом костюме, стоящего по правую руку от женщины в чёрном закрытом платье в пол. Её голову закрывает чёрный шёлковый платок. Рядом с женщиной стоит мужчина в костюме и держит её под руку. Мысленно отмечаю, что это родители… Родственники стоят чуть дальше. На их серых лицах мрак, грусть и тоска. Атмосфера давит на меня, и я невольно сглатываю. Воздух становится невыносимо тяжёлым. Грудь сжимается, и я словно сжимаюсь вместе с ней. Брейв замечает меня и печально улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Мы с Джеком подходим к нему и встаём рядом.
– Вы вовремя. Сейчас всё начнётся, – говорит блондин и ерошит себе волосы. Я улыбаюсь чуть шире.
Сейчас всё как раз таки закончится…для Дарси. А для нас расследование только начнётся, это верно.
Мама утопленницы не выдерживает, и из её груди раздаются горькие рыдания. Тяжёлые, печальные и тоскливые, будто умерла не её дочь, а она сама. Внутри у меня всё сжимается от жалости. Я хочу подойти и утешить женщину, но она скрывается в объятиях мужа. Он шепчет ей на ухо что-то, очевидно, приятное, и она расслабляется, поддаваясь рыданиям. С каждым всхлипом они всё легче и легче выходят наружу, словно душа женщины очищается от утраты.