— Я не знала, — нашлась я, сев ровнее. Неудобно получилось.
— Так откуда ж тебе знать? — он откинул скорбные воспоминания. — Милорд с пленниками не особо разговорчив.
Я пошарила в пальцами в чашке — пусто. Закончились орешки…
— И много у него было пленников?
— Достаточно, — дядя Дюльер занялся мармеладом. — Обычно они жили в подвале и со мной он их не знакомил.
Подвал. Не люблю эти мрачные сырые помещения, где воздух прямо-таки пропитан удручающим настроением.
— Мне, выходит, повезло, — я снова положила голову на руки.
— Девушку, да в подвал… Совесть бы ему не позволила.
— Ну не знаю, не знаю, — протянула я. — Убить меня он уже обещал.
Дядя Дюльер засмеялся. На плите что-то заурчало и повар, напевая себе под нос, растворился за клубами пара.
— Дракон, что с него взять? — заговорил он, вернувшись к яблокам. — Я всю жизнь провел среди них. Они горячие, вспыльчивые, но милорд владеет собой прекрасно. Лучше из всех драконов, которых мне довелось повстречать.
Хорошо бы, если б так. Не хочется оказаться в брюхе у красного дракона. Там темно, жарко и наверняка много мусора после всех, кого он съел раньше.
У дяди Дюльера до обеда я не досидела — забрал дворецкий. Им оказался тощий, длинный мужчина в костюме с черной бабочкой, выпученными глазами и непропорционально длинным лицом. Слова он растягивал, отчего голос его делался нудным и начинал раздражать после пятого слова.
— Твоя задача аккуратно, понимаешь? Аккуратно протереть рамы картин. Не испорть ничего. Аккуратно!
Слово «аккуратно» он повторил не менее десяти раз, так что когда тряпка попала ко мне в руки с очистительным раствором, я была крайне раздражена. Дворецкий, мистер Хоунто, решил проследить, насколько аккуратно я выполняю порученную мне работу, и стоял за спиной, пока я до блеска натирала золотую раму безобразной картины. Лицо человека на картине состояло из четырех квадратов разного размера и цвета, глаза уродливо разместились в разных плоскостях, а рот съехал на место подбородка, который вовсе отсутствовал.
Не понимаю, как этот кошмар можно было разместить в таком красивом коридоре.
— Нежнее три, нежнее, — нудил под ухом мистер Хоунто. — Не задень полотно!
Это полотно, по-моему, уже не раз задели. А если нет — то пара лишних штрихов этой картине совершенно не повредит!
— Осторожно! Это велонское золото! — дворецкий, видимо, не собирался уходить.
— Мистер Хоунто, — не выдержала я, — мне кажется, я слышала шум у двери, — я улыбалась, как могла.
Дворецкий намеревался сказать что-то еще, но закрыл рот и, хмыкнув, направился к двери.