Дракон придирчиво оглядел столик, стопку с журналами и выдал:
— Здесь лежало шесть журналов, — он снова пересчитал, посмотрел на стул, на кровать, пол тоже удостоился взгляда, — куда делся еще один? Ушел?
Кажется, я поняла, почему дворецкий настолько не хотел убираться в комнате милорда. Он невыносимый зануда.
— Там, где ему самое место — среди другого мусора.
Я поставила у двери ведро, швабру, забрала тряпку и приготовилась выйти… в закрытую дверь.
— Откройте, будьте так любезны.
Красноволосый вытащил журнал из корзины, усмехнулся и показал мне обложку, которую я и так уже видела.
— Переживаешь из-за фото? На моем фоне ты смотришься не очень, но в целом — довольно неплохо, а?
— Нет, мое фото мне нравится. За вас переживаю: неудачный ракурс, нос картошкой, губы гармошкой, брови кустистые, мешки под глазами, а на лбу возрастные прорези от морщин.
Лицо дракона вытянулось, и он стал вглядываться в фотографию, выискивая все вышеперечисленное. Преувеличила немного. Самую малость.
Хорошо, сильно преувеличила. Пусть понервничает, ему полезно. Нарцисс.
— Выпустите меня, работы много.
Тоже не совсем правда, но о нашем договоре с дворецким дракону знать необязательно.
— Морщины? — забормотал он и, кажется, сам не заметил, как открыл дверь. — Где морщины? Зеркало, срочно, — не одна я с собой разговариваю.
— Ну, не буду вам мешать, — я выскользнула за дверь, тихонько посмеиваясь.
Вернув инвентарь дворецкому, я пошла на кухню жаловаться дяде Дюльеру на отвратительных писак. Вообще жаловаться повару — одно удовольствие. Тут тебе сразу и десерты такие, хоть вместе с пальцами глотай, и мясные вкусности, чтоб утешить принцессу, то есть меня, и фрукты — сколько угодно! — лишь бы я довольна была. Разбалует меня дядя Дюльер… В родном дворце меня так кормить никто не будет. Да и повар у нас, тетушка Эсмиральда, очень не любит, когда на кухню кто-нибудь кроме нее заходит.
— Про милорда в каждом журнале пишут, — улыбался дядя Дюльер. — Даже пару строк, но обязательно!
— Не понимаю, чего в нем особенного. Хранит под кроватью сервиз, пересчитывает журналы, злиться из-за маленького феникса. Одним словом — жадина и зануда. Нет, двумя словами. Неважно! — я закинула в рот кусочек груши. — Готова спорить: это не ему невеста не подходит, это за него никто замуж не рвется.
Дядя Дюльер как-то странно улыбнулся, а я решила продолжить:
— И вообще, — я откусила кусочек от яблока, — никто в здравом уме не захочет замуж за мужчину, у которого под одной крышей — гарем из недожен.
Повар засмеялся в белый воротник.
— Так уж и никто? — раздалось у меня за спиной.