Оставалось еще немного пройти, впереди уже виднелось освещенное место, как путь преградила крупная фигура, источающая запах затхлости и бражки. Кейт скривилась. Перед лицом появился старинный револьвер, который говорил, что сам обладатель оружия с маленьким магическим потенциалом, раз прибегает к таким игрушкам. Во второй руке у незнакомца был дешевый артефакт, показывающий, что Кейт тоже посредственный маг.
“Предусмотрительный”.
Кейт мысленно усмехнулась: “Такой раритет и выстрелить-то не сможет”. Маркиза хорошо разбиралась не только в магическом, но и в механическом оружии. Она знала как нелегко за ним ухаживать, а это была еще модель на порохе, который сейчас представлял большую редкость.
– Прелестная леди, а ну, снимай свои цацки и выворачивай карманы! Надо же какая птаха залетела ко мне на огонек!
Кейт без единой эмоции на лице откинула капюшон, снимая серьги, семейный гарнитур было жалко, но она была уверена, что сможет его отыскать у перекупщиков и выкупить.
– Красотка-а-а, – протянул грабитель, недвусмысленно почесывая свой пах. – Я думаю, что выход отсюда тебе придется отработать не только цацками.
Кейт вспыхнула от злости. Что же, она пыталась быть доброй.
– Я девушка скромная. Только по любви. Ты меня любишь?
Мужчина громогласно расхохотался.
– Я тебя, голубка, очень люблю и уже сейчас готов показать, как сильно!
Кейт ухмыльнулась и скривилась от запаха, исходящего от незнакомца, и предстоящего действа.
– Тогда целуй!
Бугай бесцеремонно притянул Кейт к себе и впился победителем в ее губы.
Сила противным ручейком привычно начала перетекать в Кейт, разрастаясь бурной рекой. Разбойник дернулся, но его тело было словно парализовано. Он понял, он все понял и даже протрезвел напоследок. Жизнь покидала его. Вместе с силой в Кейт потекли воспоминания жертвы. Они были омерзительны, Кейт старалась мысленно отстраниться. Перед глазами проносились дни: от последних к юности и детству. Потом это все уляжется в ее голове, но сейчас мешанина из чувств и обрывков чужой памяти вызывала головную боль. В юности это был неплохой паренек, такой, как и многие другие, но его путь пошел по наклонной, что прибавило ей горечи от своего поступка.
Фигура, закутанная в плащ, медленно направилась к свету, а в темноте узкого проулка осталось лежать полностью иссушенное тело с зажатым в руке разряженным артефактом.