— Я тебе! — Лимон погрозил кулаком Максу, и по залу прошлись смешки. — Маргарита, он вас стесняет? Мешает? Говорите честно, не смотрите на него, — начальник ждал от меня чёткого ответа.
— Ой, — от неожиданности я даже не знала, как ответить, и почувствовала, что щёки моментально загорелись.
Все присутствующие переводили взгляды то на нас, то на Тихонова.
— Нет, ничего подобного! Не мешает, — поспешила сказать я, краем глаза заметив, как Зенф хитро улыбается.
— Точно, ничего подобного, — зачем-то вмешалась Дора звонким голоском. — Но за ними нужен глаз да глаз, Виктор Павлович. Они уже сыгрались по полной, как нам кажется.
Нам? Кому нам? В чём претензия?
— Дора, нам нужны пояснения, — вероятно, забыв, где находится, начал Зенф, но Партугас только скривила губы и демонстративно отвернулась.
— Перепалку прекратить! — Лимон строго оглядел нас. — Работаем сообща и, главное, результативно. И без этих твоих выпадов, Макс!
— Будет сделано, господин Тихонов!
Совещание вскоре закончилось, Брандт остался в зале с начальником, а Дора поспешила в наш кабинет. Она ещё не знала, что подожгла фитиль, который сгорит, стоит мне дойти до места и встретиться с ней лицом к лицу.
В коридоре я мило поздоровалась с проходящими мимо коллегами, с кем с утра успела обменяться только скупыми кивками. В кабинет я пока не спешила — нужно было немного остыть.
И что я у неё сейчас спрошу? Чего я так возмутилась?
— Дора, я могу узнать, что вы имели в виду, говоря о нас с Зенфом на совещании? — как можно спокойнее попросила я объяснений, войдя в кабинет.
— А какой комментарий вам нужен? Я всё сказала там, — невозмутимо проговорила Партугас, копаясь в сумочке. — Рита, наши — совещания — это открытая площадка, где любой может выразить своё мнение. Я же не гарантирую, что моё придётся всем по душе, верно?
Голос Доры стал чуть скрипучим. Он всегда менялся, как только она начинала быстро и возбуждённо о чём-то говорить: жаловалась на неактивных переводчиков, клиентов, срывающих переговоры со своей стороны, нерадивых менеджеров в компаниях, где она преподавала английский. Жесты сопровождали её расходящиеся раздражённые нотки и убеждали любого в Дориной правоте. Сладкий, удушливый, медовый, аромат её парфюма усиливал неприятие.
— И я хочу вас предупредить, — продолжала Партугас. — Макс — крупный специалист, опытный. Может, он говорит и выкидывает глупости, как школьник, но ему многое прощается за его умения. Он — Юпитер здесь, если вы понимаете, о чём я. Так что не особо ведитесь на его внешние проявления. Помните, ему простят за то, что он — специалист.