В ту ночь перед сном я ненадолго вышла на балкон.
Пахло дождём и первой грозой, которая никак не могла разразиться. Кругом тишина, унылый апрельский пейзаж, жёлтые фонари, уютный свет в нескольких окнах, напротив нашего дома строят школу. В августе должны наконец-то перерезать красную ленточку, но мне этого не увидеть. Я уже буду далеко. Мама отремонтирует мою комнату по своему вкусу и снова пойдёт на переговоры с дедом, чтобы он перебрался к нам. Я приеду к ним через год-другой, как только крепко устроюсь на новом месте.
Изо всех сил я пыталась переключиться на мысли о скором будущем, но снова и снова возвращалась к увиденному днём, после занятий.
Я втянула прохладный воздух и попыталась вспомнить лицо незнакомца на «Ауди», который получил от меня самое тривиальное имя — Мистер Х. Память на лица у меня скверная, поэтому отчётливый образ ускользал. Перед глазами блеснули его наручные часы, ряд пуговиц на пальто, белый воротничок, красная папка, которую передала ему Анна Викторовна…
Последняя пара по психолингвистике выдалась невыносимо скучной и тягомотной. Мы с подругой выползли из университета и поплелись в наш любимый уголок в Студенческом дворике неподалёку от главного входа. Устало развалились на чёрной нагретой весенним солнцем скамейке.
Рядом весело болтали знакомые девчонки с филфака. Они занимались на первой общей паре вместе с нами, но сейчас девушки выглядели свежо и бодро, как в восемь утра: аккуратный макияж, причёски волосок к волоску, приподнятое настроение. Чудеса!
— Вот, значит, как завидуют молча? — Лола приметила мой угрюмый взгляд в сторону красоток.
— Да ну их, — вздохнула я.
Настроения для разговоров не было. Лениво.
— Сколько раз говорила, — копошась в сумке, бубнила Лола. — Тебе нужно научиться радоваться мелочам.
Мне всегда нравилось наблюдать за ней в этот момент. Вот она ищет пачку в огромной модной котомке. Находит, откидывает светлые волосы за плечи, нетерпеливо щёлкает блестящей зажигалкой, зажав сигарету в пухлых губах. Облегчённо, чуть запрокинув голову, вбирает первую порцию дыма. Весь романтизм образа растворяется в сизой гадости, которой Лола нечаянно обдаёт меня после первой затяжки.
— Ой, извини, — подруга заботливо разогнала облако рукой и снова, чуть слышно чмокнув, затянулась. — Радоваться, говорю, надо. Пришла бы ко мне на работу, посмотрела бы на наших «спортсменов». Все хотят быть в форме, все на позитиве, все улыбаются. Последние силы на тренировках отдают, но всё равно улыбаются и ждут отпуск. И я с ними бодрее себя чувствую, отвлекаюсь.
