– Тео, – я требовательно дёрнула его за руку, – просто дослушай меня. Да, мы с Йеном очень близки, потому что у нас были время и возможность узнать друг друга. И я хочу, чтобы ты тоже стал мне близок. Поэтому и рассказываю сейчас о себе.
– Извини, я злюсь на себя, что не был рядом, когда это было нужно, – он до сих пор хмурился, но теперь хотя бы повернул ко мне лицо, – продолжай.
– Нет, ты часто приходил мне на помощь. И если бы не ты, я бы тут уже не стояла, – я погладила его по плечу и, как ни в чём не бывало, продолжила, – обо всём знает только Йен. На самом деле мои родители не простые горожане. Мама так точно. Ни за что не поверишь, кто она.
Я не сдержала широкой и пакостной улыбки. Потому что моя мать была кузиной Мрега Вериса. Который являлся деканом факультета некромантов и куратором группы, где учился Рейвен. Смотря на наше родство под таким углом, я в очередной раз с усмешкой поняла, что все дороги ведут в Ирийскую Академию. Именно там связываются судьбы, которые выкладываются в странную дорогу, ведущую нас всех куда-то.
Теодор наконец перестал хмуриться и смотрел на меня со смесью удивления и недоверия. И я могла его понять, потому что всё это походило на какой-то любовный роман, где простая девушка неожиданно становится какой-нибудь герцогиней или принцессой. Ну, а в моём случае – дочерью графини. И это я ещё не знала, кем приходится мой настоящий отец.
– Моя мать – Айна Абигейл Сотэл, кузина Мрега Вериса, – произнесла я торжественно.
Но ожидаемой реакции не последовало. Рейвен посмотрел на меня с сомнением, явно сомневаясь в моем здравомыслии. Наверное, я бы на него обиделась, но вполне его понимала. Потому что Айна, моя мама и подруга его матери, умерла за два года до моего рождения и никак не могла стать моей родительницей.
Я повторяла слово «правда», будто сама себя хотела в этом убедить. Но я была склонна верить письму матери, потому что не находила причин, почему она могла бы соврать. И потому, что несколько недель видела сны именно про Айну Сотэл. В такие совпадения я не верила.
– Это звучит безумно, – покачал головой Тео, – я не могу в это верить.
Я опустила голову. Да, такая правда обо мне звучала жутко нереалистично. Но я уже перестала чему-то подобному удивляться, потому что за эти полгода произошло столько всего невозможного, что начинаешь понимать смысл высказывания Ирадии Гроувер: «Невозможное начинается там, где мы теряем свою реальность».
– Рей, – меня выдернули из лёгкой задумчивости прикосновением к руке, – я не могу поверить в возможность сказанного тобой, но я верю тебе. Я сомневаюсь в правдивости твоих слов, но если ты считаешь это правдой, то я верю тебе.